Гетто в огне

Первого мая командование приняло решение отметить праздник. Несколько боевых групп вышли из укрытий, чтобы выследить большую группу немцев. Вечером этого дня мы собрались вместе. Выступило несколько человек и спели Интернационал. Многие в мире отмечали этот праздник, но никогда прежде Интернационал не звучал в столь трагической обстановке — гибла целая нация. Слова и песня на фоне обугленных руин были символом того, что молодежь борющегося гетто, перед лицом смерти, сознательно идет в последний бой.

Положение сопротивления осложнялось огромными потерями. Не было не только продовольствия и воды, не хватало и боеприпасов. Отсутствовала связь с «арийской стороной» и поэтому Армия Людова не могла нам ничего добавить к прежним 20 винтовкам с боеприпасами.

Теперь немцы разыскивали живых защитников гетто с помощью звукоуловителей и полицейских собак. 3 мая они обнаружили в доме 30 по улице Францисканской большую группу наших бойцов, которые прежде защищали район щеточной фабрики. Бой продолжался два дня, и половина наших людей погибла. От взрыва ручной гранаты погиб Берек Шнайдмил. Но даже в самые трудные моменты бодрость духа не оставляла Абрашу Блума. Он старался поддержать дух своих боевых друзей. Его присутствие среди нас придавало силы и значило больше, чем оружие. Вряд ли можно говорить о победе в условиях, когда погибло так много наших соратников. Но фашистам безусловно не удалось добиться поставленной цели: депортировать живых и сломить нашу волю.

8 мая подразделения немцев и украинцев окружили штаб ЖОБ. Бой продолжался два часа. Когда они убедились, что взять бункер штурмом не удастся, внутрь была брошена газовая бомба. Все, кого не достала пуля и не убил газ, предпочли застрелиться, чтоб не попасть живьем в руки нелюдей. Среди них был и Юрек Вильнер. Лутек Ротблат застрелил мать, сестру и себя. Рут стреляла в себя семь раз.

Почти 80 % остававшихся в живых бойцов погибли и среди них Командующий ЖОБ Мордехай Анилевич.

Ночью те, кому чудом удалось избежать смерти, соединились с немногими живыми бойцами из группы щеточной фабрики, перешедшими в дом № 22 на Францисканской улице.

В ту же ночь пришли двое наших связных (С. Ратайзер — «Казик» и Франек) с «арийской стороны».

К сожалению, было уже поздно. ЖОБ уже практически перестала существовать. Оставшиеся в живых не могли даже собраться, чтобы вместе покинуть гетто.

Всю ночь мы пробирались через канализационный коллектор, переползали через многочисленные заграждения, построенные немцами. Всевозможные ловушки находились под кучами щебня, растяжки с ручными гранатами, взрывающимися при малейшем касании. Время от времени немцы подавали в коллектор газ. В этих условиях мы шли по 700 миллиметровому коллектору, где невозможно было выпрямиться, где вода порой доходила до губ. 48 часов мы дожидались возможности выйти на поверхность. Каждую минуту кто-то терял сознание. Жажда была нестерпимой. Некоторые не выдерживали и пили жирную, слизистую воду коллектора. Каждая секунда тянулась как месяцы.

10 мая в 10 часов утра два грузовика, притормозили над люком на перекрестке улиц Проста и Тварда. Средь бела дня, без прикрытия (обещанное Армией Крайовой прикрытие сорвалось и только трое наших связных и товарищ Крзачек — представитель Армии Людовой — патрулировали улицу), люк открылся, и один за другим, в тесном пространстве под машиной, из темного отверстия начали появляться вооруженные евреи (к этому времени появление любого еврея было уже сенсацией). Не все смогли выбраться. Тяжелый люк захлопнулся, и грузовики быстро умчались.

Две боевые группы остались в гетто. Мы поддерживали с ними контакт до середины июня. Затем их следы исчезли.

Те, кто пробрался на «арийскую сторону» продолжили борьбу в партизанских лесах. Большинство из них погибло. Небольшая группа, которая осталась в живых, принимала активное участие в Варшавском восстании 1944 года, как «ЖОБ-группа». В настоящее время (год 1945) живы Хайка Бетхатовская, Б. Шпигель, Хана Кристал, Маша Глейтман и Марек Эдельман.

* * *

Абраша Блум — был идейным вдохновителем вооруженного сопротивления в нашей партии. Физически очень слабый, но идеологически убежденный и бескомпромиссный. Он брал на себя самые ответственные решения и был авторитетом и примером для молодежи. Он не позволял себе расслабляться. Спокойный и собранный в наиболее трудные моменты, он всегда думал и заботился о ком-то еще. Он попросту считал это своей обязанностью, так он всегда поступал с наиболее трудными заданиями. Несколько раз друзья, беспокоясь о его безопасности, убеждали его покинуть гетто и перебраться на «арийскую сторону». Он не соглашался, желая остаться в гетто до самого конца. И он остался на своем посту, несмотря на то, что был физически неспособен сражаться. Он не имел оружия, но оставался в числе команды. 3 мая, в ходе боя за штаб щеточной фабрики он, невооруженный, пошел на врага, чтобы погибнуть со всеми.