Гевара по прозвищу Че

Именно тогда и родилась легенда. По всей Кубе знали, что майор Гевара пришел в провинцию Лас-Вильяс, прорвавшись сквозь армейский кордон. Это известие передало «Радио ребельде». Лучше всего охарактеризовал поход Фернандес Мель: «Мы прошли 554 километра, если мерить по прямой, но в действительности гораздо больше... На протяжении этого времени, сорока семи дней, мы ели от силы пятнадцать или двадцать раз и к тому же перенесли два урагана».

Легенда о Вторжении, летописцы которого не слишком при держивались точных фактов, основана не на тривиальных военных перипетиях, таких, как два боевых столкновения, которые отряд Че имел в Ла-Федераль и Куатро-Компаньерос. Суть сложившейся легенды — это внушающий благоговение сорокасемидневный переход, совершенный в тяжелейших обстоятельствах, упорство Че, а также его осторожность (казалось бы, трудно совместимая с бойцовским духом Эрнесто), проявившаяся в предвидении ловушек и засад и блестящей способности уклоняться от нежелательного боя. Оценить подлинное значение этого похода можно было лишь со временем. Ну а пока что революция оказалась способна разделить остров на две части.^{15}

19. Новые горы, новые проблемы.

Патруль Директората предупредил колонну Че, что армия устроила на предполагаемом пути партизан несколько засад. Глубокой ночью с 15 на 16 октября 1958 года повстанцы миновали последний кордон жандармерии на шоссе между Тринидадом и Санкти-Спиритусом. Солдаты делали вызывающие жесты, но не предпринимали никаких враждебных действий. Чуть раньше Че уже сказал дружинникам Директората: «Вот увидите, теперь мы пройдем без стрельбы, разве что будет один-другой  выстрел в нашу сторону». Так оно и получилось.

16 октября солдаты сил вторжения, с израненными, стертыми в кровь, изъеденными «ножной гнилью» ногами, сохранившие в целости только свой боевой дух, вошли в Эскамбрей. Повстанцы из колонны Че, оказавшись в горной стране, снова почувствовали себя в безопасности. Хоэль Иглесиас позднее рассказывал: «Несмотря на усталость, все в отряде были счастливы, и некоторые даже пели государственный гимн».

Первый лагерь был разбит в десять утра на развалинах гидроэлектростанции кофейной плантации поместья Канту. Представители Директората пошли дальше, в Дос-Арройос, чтобы доложить о прибытии колонны.

В течение двух дней Че впервые вступил в контакт практически со всеми силами, действовавшими в регионе, в частности с Мануэлем Кинонесом из провинциального руководства НСП, который принес деньги и доставил Че конфиденциальное сообщение, и с группой Движения 26 июля, в которое входили чиновник финансового управления Лас-Вильяса Леонор Арестуч и лидер рабочей организации Хоакин Торрес.

Представители Д26 сообщили Че о расположении армейских частей и движении подкреплений. Че, в свою очередь, попросил снабдить его отряд лекарствами для лечения кожных заболеваний, медицинским оборудованием, одеждой и обувью. Они условились о встрече на следующий день в Ломас-дель-Обиспо. У Че состоялся отдельный разговор с Торресом. Последний поразил партизанского командира тем, что не был внешне похож на рабочего, несмотря на то, что возглавлял рабочее движение.

Че не только установил связь с городской секцией Движения 26 июля, но также повстречался с руководителями небольшой партизанской группы — Помпилио Висьедо и Синдо Наранхо, которых расспрашивал о состоянии Второго фронта в Эскамб-рее.

Сразу же проявились первые признаки напряженности в отношениях со Вторым фронтом — группой, отколовшейся от Директората. Там, в предгорьях Эскамбрея, Че получил

«странное письмо, подписанное майором Каррерой, который предупреждал колонну революционной армии под моей командой, что она не должна углубляться в Эскамбрей, не дав предварительно четкого объяснения о целях своего движения, а я должен остановиться и дать разъяснения, прежде чем предприму какие-либо действия».

Письмо представляло собой циркуляр, датированный 10 октября, и в нем говорилось: «Любая организация, имеющая вооруженную группу и предполагающая проводить боевые действия в этой области без предварительного соглашения или разрешения от высшего командования Второго фронта, будет сначала предупреждена, а затем удалена или истреблена армией Второго фронта».

Для Че это значило больше чем предложение помериться силами или даже провокация: это было прямой атакой. «Было очень похоже на то, что назревала буря; тем не менее мы сохраняли спокойствие и вели беседы с каким-то капитаном — позднее выяснилось, что он собственноручно убил четверых городских бойцов, которые хотели выйти из Второго фронта и присоединиться к революционным отрядам Д26». Капитана звали Сори Эрнандес.

В лагере Канту Че предоставил своей колонне двухдневный отдых, чтобы люди могли вымыться и привести себя в порядок. Согласно рассказам кампесинос, «он снял свою рваную одежду, устроил ей «обыск с встряской», как мы это здесь называем, и снова облачился в нее».