Геворг Марзпетуни

Востикан, взвесив положение и видя мощь противника, прибегнул к хитрости. Он принял посланцев князя и согласился на все условия. Князь спустился в лагерь востикана, дружески поговорил с ним и, получив заложников и клятвенную грамоту, проводил Нсыра до границ Ерынджака, преподнеся при этом ему ценные дары. Востикан же прошел Нахиджеван и вступил в Шарур и Урцадзор, которые считались его поместьями. В Урцадзоре он ограбил и разрушил все армянские села за помощь, оказанную ими Марзпетуни. Затем, вступив в Двин, он не только не освободил сюнийских князей, но еще более усилил их охрану.

Кроме того, узнав у Бешира о понесенных арабами убытках, Нсыр нашел, что они неисчислимы, и в возмещение всего этого немедленно занял патриаршие покои. По его мнению первоисточником всех зол был армянский католикос. Если бы он не скрывался от востикана, арабы не имели бы повода сталкиваться с войсками Марзпетуни и царя. В патриарших покоях Нсыр поселил своих служителей и захватил все церковные поместья, доходами с которых жили сотни церковных братий.

Узнав обо всем этом, князь Смбат горько раскаялся, что оставил на свободе вероломного араба. Он поклялся когда-нибудь отомстить Нсыру за беды, нанесенные урцадзорцам, и с божьей помощью освободить патриаршие покои и своих братьев.

* * *

В цитадели Багарана беседовали католикос и Ашот Деспот. Ашот пришел утешить католикоса в тяжелой утрате, которую понесла армянская церковь, лишившись своих поместий.

Но католикос был безутешен. Он страдал от угрызений совести.

— Если бы я послушался Марзпетуни, выполнил свое обещание, патриаршие покои не были бы захвачены, мы не потеряли бы церковных владений, — говорил он Ашоту с упреком.

— Наоборот, я избавил тебя от позора и неизбежной смерти, — ответил Деспот. — Ты уже несколько раз скрывался от востикана. Своим возвращением ты не избежал бы его гнева. Рано или поздно он заточил бы тебя и, может быть, умертвил бы в темнице… План Марзпетуни принес бы тебе только позор и смерть.

— Я и сейчас уже опозорен и мертв, — ответил патриарх. — Какое я имею право жить и называть себя католикосом, если я позволил расхитить святыни, завещанные мне отцами церкви?

— Это случилось не из-за твоей слабости, а по бессилию того, кто называет себя армянским царем и в страхе прячется в кельях Севана. Если царь, имеющий оружие и войска, убегает от врага, что можно требовать от монаха, единственным оружием которого является молитва?

— О, если бы так думал и мой народ… Но он во всем обвинит меня. Этот беспокойный князь обличит меня всенародно.

— Марзпетуни?

— Да, я боюсь его. Что я ему скажу, когда он вернется сюда?

— Ничего. Кто он такой? Какое он имеет право повелевать тобою?

— Он приближенный государя и действует от его имени. Он мне дал добрый совет, а я не послушался…

— Святейший владыка! Хочешь избавиться от неприятных разговоров? — спросил вдруг Деспот.

— Хочу, но как это сделать?

— Уезжай из Багарана.

— Куда? В Айрарате для меня нет больше места.

— Ты католикос не только Айрарата, но и всех армян. Где бы ни был твой престол, армяне обязаны почитать его.

— Но куда мне ехать? Кто теперь возьмет меня под свою защиту? — произнес патриарх грустно.

— Тот, кто не раз приглашал тебя и желал оказать тебе покровительство, но в чьей просьбе ты всегда отказывал…

— Кто? — спросил католикос, не понимая, о ком идет речь.

— Царь Гагик.

— Царь Гагик?! — воскликнул вдруг католикос, и лицо его просветлело.

— Да! Поезжай в Васпуракан к Гагику Арцруни. Он будет тебе защитой и покровителем. Если ты не захочешь жить в столице, можешь удалиться на остров Ахтамар[23]. Царь выстроил там неприступную крепость, замок и великолепный храм. Утверди свой престол на этом острове, в самом сердце Армении! Собери вокруг себя духовенство, распространяй там Христову веру, и дни своей старости ты проведешь в покое!

Слова Деспота пришлись по душе католикосу. Схватив его за руку, он горячо пожал ее и воскликнул:

— Бог не оставляет меня, князь! Твоими устами он говорит со мной и указывает путь к спасению. Благодарю тебя, бесконечно благодарю. Пока я жив, вечно буду благославлять тебя. Я поеду в Васпуракан, удалюсь на остров Ахтамар, где буду жить вдали от мирской суеты. Престол армянского католикоса останется там нерушимым, и мои преемники благословят твою память за то, что ты способствовал утверждению престола просветителя в безопасном месте.

Там я соберу новую братию, соберу вокруг себя учеников и зажгу на Ахтамаре факел веры… Довольно я бродил по свету! Пора мне найти угол, где я смогу приклонить голову…

— Там ты допишешь свой труд, летопись Армении, — напомнил Деспот.

— Да, да, мой труд, который все еще остается незаконченным… Как я буду обязан тебе, если окончу его! — воскликнул католикос.

Патриарх обрадовался этому решению как ребенок. Ему казалось, что его страдания кончились.

Через несколько дней католикос Иоанн со своими приближенными выехал из Багарана и спустился в Ерасхадзор.