Гибель 31-ого отдела

- Слушаю, комиссар.

- Что вы сейчас делаете?

- Опрашиваю сортировщиков. На это уйдет много времени.

- А если более точно?

- Еще дня два. Или три.

- Вы думаете, это что-нибудь даст?

- Едва ли. Попадается немало писем, на которых адреса наклеены из газетных букв. Через мои руки их уже прошло около сотни. И большинство даже не анонимки. Просто люди так делают.

- Почему?

- Я думаю, шутки ради. Единственный, кто припоминает письмо,- нарочный, доставлявший его.

- Копия письма у вас есть?

- Нет, комиссар. Зато у меня есть копия конверта и адреса.

- Знаю. Не сообщайте ненужных подробностей.

- Слушаюсь.

- Прекратите опрос, поезжайте в криминалистическую лабораторию, закажите себе фотокопию текста и уточните, из какой или из каких газет вырезаны буквы. Ясно?

- Ясно.

Иенсен положил трубку. Под окном шумели санитары с ведрами и лопатами.

Иенсен хрустнул суставами и приготовился ждать. Когда он прождал три часа двадцать минут, зазвонил телефон.

- Мы определили сортность бумаги,- сказал лаборант.- Это бумага для документов, идет под обозначением ЦБ-3. Изготовляется бумажной фабрикой, принадлежащей непосредственно концерну.-Молчание. Потом лаборант добавил:-Ну, в этом ничего удивительного нет. Практически они прибрали к рукам всю бумажную промышленность.

- Ближе к делу,- напомнил Иенсен.

- Фабрика лежит к северу от города, километрах в сорока. Мы откомандировали туда человека. Пять минут назад я с ним разговаривал.

- Ну и?..

- Они выпускали этот сорт примерно в течение года. Главным образом на экспорт, но небольшие партии поступали в так называемую внутреннюю типографию, которая тоже принадлежит концерну. Изготовлялся этот сорт в двух форматах. Но насколько я могу судить, в данном случае мы имеем дело с большим форматом. К этому я ничего не могу добавить, остальное в ваших руках. Я отправил к вам через рассыльного все имена и адреса. Не позже чем через десять минут они будут у вас. Иенсен молчал.

- Вот как будто и все. - Лаборант замялся и после короткой паузы спросил нерешительно: - Комиссар, скажите, пожалуйста...

- Что?

- Вот вчера... Рапорт за служебное упущение... Он не отменен?

- С чего вдруг? - сказал комиссар.

Ровно через десять минут ему доставили письменное донесение.

Дочитав его до конца, Иенсен встал, подошел к стене, посмотрел на большую карту, потом надел плащ и спустился к машине.

XIII

В конторе были стеклянные стены, и, ожидая, пока вернется заведующий типографией, Иенсен мог видеть, что творится за пределами конторы, по ту сторону, где люди в белых и серых халатах сновали вдоль длинных столов. Откуда-то издали доносился стук печатных машин.

На стальных крючках вдоль одной стены висели еще влажные гранки. В них крупным жирным шрифтом рекламировались журналы, выпускаемые издательством. Сообщалось, в частности, что на этой неделе один из журналов выйдет с панорамной вкладкой, где будет изображена шестнадцатилетняя артистка телевидения в натуральную величину. Причем вкладка многокрасочная и отличается редкостной красотой. Реклама советовала населению не прозевать этот номер.

- Мы делаем для издательства часть рекламы, - сказал заведующий.- Вот это анонсы для газет. Красиво, но дорого. На одну такую рекламу они тратят в пять раз больше, чем мы с вами получаем за год.

На это Иенсен ничего не сказал.

- Впрочем, для тех, кому принадлежит все - и журналы, и газеты, и типографии, и бумага,- издержки, разумеется, особой роли не играют. Но красиво, красиво, ничего не скажешь,- добавил он и, отвернувшись, сунул в рот мятную лепешку.- Вы совершенно правы. На такой бумаге мы печатали два текста. Примерно год назад. И с богатейшим оформлением. Очень небольшим тиражом, примерно по нескольку тысяч экземпляров того и другого. Во-первых, почтовую бумагу лично для шефа, во-вторых, какой-то диплом.

- Для нужд издательства?

- А как же! У меня даже остались пробные оттиски.- Он начал копаться в бумагах. - Вот, пожалуйста.

Почтовая бумага для шефа была очень небольшого формата и очень элегантного вида. Серая монограмма в верхнем правом углу была явно призвана свидетельствовать о непритязательном и строгом вкусе владельца. Комиссар с первого же взгляда понял, что бумага по формату значительно меньше, чем анонимное письмо. Однако на всякий случай он измерил ее и сравнил с данными криминалистической лаборатории. Цифры не совпадали.

Второй экземпляр представлял собой почти квадратный кусок бумаги, сложенный вдвое. Первый лист был чистый, на втором - золотом отпечатан текст. Большие готические буквы.

Текст гласил:

"За многолетнее плодотворное сотрудничество на службе культуры и взаимопонимания выражаем глубочайшую признательность ".

- Красиво, правда?

- А для какой цели это печаталось?

- Понятия не имею. Для какого-то диплома. Наверно, кто-нибудь под этим расписывается. А потом его кому-нибудь вручают. Да, наверное, так.

Комиссар Иенсен достал линейку и измерил первый лист. Потом достал из кармана рапортичку и сверил цифры. Они совпали.

- У вас на складе осталась такая бумага?

- Нет, это особый сорт. Очень дорогой. А если что и осталось, когда мы печатали, все уже давно списано.