Гибель адмирала

Хранятся у товарища Чудновского бумаги офицера чешской разведки (доносит уже о своих солдатах):

«Настроение чрезвычайно скверное и в боевом отношении ничего не стоит… Солдаты воевать не будут и используют все средства, чтобы выбраться из России домой…»

И пора бы…

Однако прав пан офицер, легионеры используют все средства: рушат мосты, загромождают пути баррикадами из вагонов, валят их, взрывают станции и водокачки — и вот это опасный признак, не дает это покоя товарищу Чудновскому. Да пойдут завтра цепями с вокзала — и нет красного Иркутска!

Поэтому и держит председатель губчека в Глазкове надежных людей, в самые острые моменты не снимает. О любом шаге чехов донесут тут же. Не спускали глаз и с пана Благажа — политического уполномоченного чехословацкого правительства в Иркутске. У того, как у шлюхи, семь пятниц на неделе. А может, играет, сорит словами, а свое таит…

В случае бузы и товарищей надо успеть спасти, и губкому с ревкомом уйти, а самое первое — Колчака казнить.

Л. Г. Бескровный в своем исследовании «Армия и флот России в начале XX века»[20] напомнит об истинном отношении союзников к России.

«Союзники с подозрительностью отнеслись ко всем попыткам усиления русских военного и торгового флотов. Англия, ревниво охраняя свое первенство на море, всячески препятствовала покупке новых судов. Русский представитель в Англии докладывал: „В заказах мы полностью зависим от доброй воли (доброй ли? — Ю. В.) английского правительства… Адмиралтейство вообще против выпуска новых судов за границей и предпочло бы, чтобы наше морское министерство приобрело старые суда в Испании, Аргентине, Японии и т. п.“».

Подобное же известие из США привело морское ведомство к пессимистическому выводу: «Благодаря затруднениям, чинимым Америкой при покупке судов, а также отказам и задержкам в кредитах на покупку судов мы не в состоянии сколько-нибудь обеспечить защиту Кольского залива и вообще части северных вод».

Это была горькая истина для России. И она стала воссоздавать флот с опорой на отечественные заводы. Такие, как, скажем, Балтийский, Ижорский, Обуховский, кронштадтские, николаевские, севастопольские…

Бескровный отмечает:

«Все программные наметки пришлось оставить в связи с началом мировой войны. Германия решила не ждать, когда ее противники будут иметь подавляющий перевес, и начала военные действия в удобный для себя момент. К началу мировой войны русский флот не отвечал требованиям времени и, по существу, не был готов к участию в большой войне…»

Чудновский умостился на краешке стола и моргает в упор на адмирала: ждет этого… пуля из лично его, Чудновского, маузера. Нет, не доверит секретному человеку, сам… исполнит священную миссию. Треснет адмиральская башка, как спелый арбуз, треснет!

Крепкие это должности: председатель губчека, следователь и член ревкома. В одном лице и власть, и судья, и прокурор, и каратель, и вообще народ…

Уступил Политцентр ревкому. Народ по всем направлениям берет власть.

В председатели ревкома двинут Александр Александрович Ширямов — бесстрашный товарищ, с 20-летним подпольным стажем, в каких переделках не бывал, всему пролетарскому Иркутску авторитет — громом каждое его слово.

Товарищ Чудновский выделил ему и Янсону в личную охрану двоих самых надежных сотрудников с фронтовым опытом: спать, есть возле новой иркутской власти, прозеваете их жизни — не будет вам пощады!..

Ревком поначалу составили пятеро товарищей — тоже с опытом и пролетарской преданностью Октябрю и лично товарищам Ленину и Троцкому. Позже ревком утрясся до троих членов. В разное время ими числились А. Сноскарев, Д. Чудинов, В. Литвинов, И. Сурнов, А. Фляков, С. Чудновский и др. — состав боевой и всегда готовый к действиям, но запал всему, порох, а не человек — Ширямов. Тут даже товарищ Семен больше старается слушать.

В Сибревкоме Ширямова ценят. Надо — и Ширямов любого осадит или срежет. Он первым и взъярился на Краснощекова, за какое-то утро всех партийцев взвел. Так и заявил:

— Мы этот «буфер» смахнем, как Керенского в Октябре. Чтоб мы японцев убоялись? Да выщелкаем их почище, чем Колчака!

Словом, вождь пролетарского Иркутска.

Уже несколько дней ползет вредно-ехидный слушок: якобы быть здесь, в Сибири, Дальневосточной республике. И клянется товарищ Ширямов, будто приложил к этому руку Краснощеков. И вообще тянет этот «американец» за собой всю эсеро-меньшевистскую погань, толкует о справедливом представительстве всех организаций, партий и слоев населения; словом, тормозит революцию.

Покуда не берет на веру все эти пересуды товарищ Чудновский. Тут не Ширямову и Краснощекову решать. Ленин поставит точку, а уж он враг любому соглашательству и оппортунизму.

Борис Михайлович Шапошников родился 20 сентября 1882 г. в городе Златоусте Уфимской губернии. Дед его был донским казаком, а отец, уже на Урале, стал управляющим завода торгового дома Злоказовых. Борис Шапошников закончил реальное училище в Екатеринбурге в 1900 г., Московское пехотное училище в Лефортове (Алексеевское) — в августе 1903 г., Академию Генерального штаба — в мае 1910 г.