Гибель Айдахара

Медленно, словно нехотя, двигалось войско Тохтамыша вперед, сметая на своем пути редкие и немногочисленные отряды Золотой Орды. У берега светлого Яика, не переправляясь через него, Тохтамыш велел своим туменам остановиться на зимовку. Хан не боялся сражения с главным золотоордынским войском. Он был уверен в победе, но сведения, которые доставляли верные люди из Сарай-Берке, подсказали ему, что самое выгодное в его положении воздержаться от битвы. Он знал, что победит Мамая – нынешнего своего врага, но, думая о будущих сражениях с Хромым Тимуром, надо сохранить свое войско. Мамай готовился к борьбе с русскими княжествами, и в любом случае, победит он или будет разбит, с ним после можно разделаться малыми силами. И удачная, и неудачная битва всегда уносит жизни воинов. Следовало быть терпеливым и научиться ждать…

* * *

Заложив за спину руки и нагнув голову, Мамай угрюмо расхаживал по юрте. Тревожные, пугающие вести шли к нему со всех сторон. Копил силы его главный враг Тохтамыш, а самый богатый данник Орды – Русь стала похожа на огромный котел, в котором начинает кипеть вода. Было о чем подумать, было от чего тревожиться.

С тех пор как сел Мамай на коня, не проходило ни одного года, чтобы не принимал он участия в походе или набеге. Он знал жар и холод жизни, знал победы и поражения. И если бы сегодня судьба лишила его всего того, к чему он привык, он бы, наверное, посчитал, что настал его смертный час. Всегда было нелегко управлять народами, всегда было трудно предугадать, с какой стороны подстерегает опасность или измена, но помогали молодость и неуемное желание властвовать. Раньше казалось, что нет ничего непреодолимого. Сегодня же вдруг словно навалилась вся усталость прошлого. Мамай боялся признаться себе, что причиной этому близкая старость. Он думал: просто виноваты послед-ние трудные годы и неудачи.

Каким прекрасным было начало жизни! Мамай вспомнил себя восемнадцатилетним – горячим и быстрым в делах и поступках, как обоюдоострый меч. Тогда он взял себе первую жену – дочь Бердибека, который был старшим сыном славного и могущественного хана Джанибека. Девушку звали Ханум-бегим…

Именно тогда сам правитель Азова – Хазбин согласился стать его сватом. И чтобы не уронить достоинства ногайлинцев, приказал посадить всех, кто принимал участие в поездке, на одномастных черных иноходцев, вся сбруя которых была украшена белым серебром. Славное было время, и бесконечная, как дорога в Дешт-и-Кипчак, лежала впереди будущая жизнь. Во главе каравана, состоящего из одних бурых наров, тяжело нагруженных вьюками с подарками, ехал сам Хазбин. По правую руку – его внук Карабакаул, слева – знаменитый лучник, не знающий страха Кастурик-мирза, а стремя в стремя с ним – Азу-жирау, чья слава сказителя-песенника уже распростерла над ногайскими степями свои могучие крылья.

О время, подобно тому каравану, прошедшее над степью и растаявшее в голубоватой дымке зноя, где ты!

Мамай зажмурил на миг глаза, и в памяти отчетливо нарисовалось то давнее и как будто бы совсем забытое. Едва у края земли показался Сарай-Берке и стали видны голубые купола мечетей и острые, словно поднятые к небу пики, минареты с золотыми полумесяцами над ними, Азу-жирау остановил своего иноходца и, прижимая к груди домбру, ударил по ее струнам.

– Здравствуй, Золотая Орда.
Ты подобна луне, сияющей в высоком небе.
Крепостью каменной ты всегда нам была,
Дворцом прекрасным для душ наших…

С этой минуты суждено было облететь этой песне всю степь, с этой минуты суждено было проснуться в душе Мамая сладкой и неукротимой мечте – когда-нибудь завладеть Золотой Ордой, сесть на ее трон и, подобно грозному Бату, повелевать ее необъятными просторами, войском и бесчисленным народом.

Десятилетия минули с той поры, и все равно не хотелось верить, что мир настолько переменился. В год собаки (1346) увез Мамай из Сарай-Берке прекрасную, как утренняя заря, дочь будущего хана Золотой Орды Бердибека. И не рабы и рабыни, не богатые подарки, не бесчисленные косяки полудиких коней и отары овец, полученные вместе с Ханум-бегим, веселили тогда сердце Мамая. Самое драгоценное было – родство с чингизидами. Судьба словно открыла свое лицо эмиру Мамаю. С каждым днем начало расти и крепнуть его влияние среди родов, населяющих Золотую Орду.

Проходит время, и иссякает самый бурный поток. Потомки Джучи, боясь за свою жизнь, зарезали Бердибека. И теперь уже сами сплелись в яростный змеиный клубок. Страшная, безжалостная борьба шла у подножья золотоордынского трона. За восемнадцать лет после смерти Бердибека на трон вскарабкивались двенадцать ханов, но никому из них не удалось продержаться более двух лет – кого скинули, кого зарезали, кого отравили. Качался от междоусобиц остов Орды, трещала и рвалась на части могучая Орда. Каждый кто мог старался оторвать от нее хотя бы клочок и объявить себя ханом.