Гибель Айдахара

Обезумевший‚ с расширенными глазами метался Мамай среди бегущих воинов‚ пытаясь остановить их. Но отныне страх перед смертью был сильнее, чем страх перед повелителем. Нахлестывая коней‚ бросая все‚ что можно бросить перед смертью‚ уносились в степь всадники. Но не для того пришел Тохтамыш на битву с Мамаем‚ чтобы дать ему когда-нибудь снова собрать разбежавшееся войско. Победители‚ согласно приказу своего хана‚ догоняли бегущих‚ окружали отступающие отряды и группы и рубили их кривыми саблями‚ кололи копьями. Вся степь была покрыта телами убитых‚ и даже кони вскоре не смогли скакать – они спотыкались о трупы и скользили в лужах крови.

Никто из сражающихся на берегах реки Калки не заметил‚ как солнце прошло свой путь. Снова красное и зловещее‚ стояло оно низко над землей‚ только теперь на западном краю небесного свода. Новый хан одержал победу‚ и казалось‚ ничто не помешает ему снова сделать Золотую Орду сильной и великой‚ такой‚ какой она была при Бату. Но солнце уходило‚ и над землей ночь уже опускала свое черное‚ траурное покрывало.

Тохтамыш‚ глядя с холма на поле битвы‚ где его воины приканчивали поверженных‚ вспомнил неправдоподобный‚ но пугающий рассказ Кенжанбая о том‚ что тот якобы видел во время битвы с русскими на Куликовом поле‚ как на миг погасло стоящее над золотоордынскими туменами солнце. Хан недоверчиво усмехнулся. И что только не пригрезится батыру‚ смертельно уставшему в яростной схватке…

Забыв о павших‚ бросив раненых‚ уходили в пределы своей Орды воины крымского правителя Мамая.

Укрывшись в глубокой степной балке‚ заросшей мелким березняком и осинником‚ он и сам дожидался лишь темноты‚ чтобы повернуть голову своего коня в сторону Крыма и уйти незамеченным от рыщущих повсюду воинов Тохтамыша. Вместе с Мамаем были только нукеры из его охраны да несколько нойонов‚ не потерявших своего повелителя в суматохе бегства.

Отчаяние владело всем существом Мамая‚ спазмой стискивало горло‚ не давало говорить‚ а сказать что-то надо было‚ чтобы ободрить тех‚ кто не покинул его в этот страшный час. Наконец он справился с собой. Черные‚ запекшиеся губы его разжались.

– Еще раз удача отвернула от нас свое лицо‚– глухо сказал Мамай. – Но пусть дух наш останется крепким. В будущем году мы снова скрестим свои мечи с Тохтамышем.

Слова его упали в пустоту. Никто не ответил ему: ни Карабакаул‚ ни Кастурик‚ ни другие нойоны. Мамай не услышал вздохов облегчения и понял‚ что все устали и никто больше не верит победу. А это означало‚ что скоро его покинут даже те‚ кто пока остается рядом с ним.

Ночь уже накрыла землю черным бархатным покрывалом‚ и в высоком небе зажглись неяркие звезды. Они мерцали тревожно и зябко‚ словно костры далекого аула.

Мамай молча тронул коня и выехал в степь. Вокруг было тихо. Только изредка всхрапывали кони‚ шарахались в сторону от лежащих на земле человеческих тел. Этим воинам удалось бежать с поля битвы‚ но они умирали от ран‚ так и не увидев родных аулов.

Ссутулившись в седле‚ похожий на большую черную птицу‚ Мамай медленно ехал по степи. И только когда над горизонтом поднялась огромная желтая луна‚ и конь убыстрил свой шаг‚ он оглянулся назад. Теперь с ним не было никого‚ кроме нукеров из личной охраны. Нойоны словно провалились сквозь землю.

Он ожидал этого‚ и все-таки где-то в глубине души тлела слабая искорка надежды‚ что те‚ с кем он долгие годы ходил в походы‚ не покинут его. Выходит‚ что надежде не суждено было сбыться.

Ударив изо всей силы коня‚ Мамай помчался в ночь. Ярость‚ отчаяние душили его‚ а на глазах наворачивались слезы. И никак не мог понять бывший золотоордынский хан – плачет ли он‚ или в том‚ что глаза его мокры‚ виноват бьющий в лицо жесткий холодный ветер.

Сначала Мамай слышал за спиной конский топот‚ потом сделалось тихо‚ и только храпел загнанный конь да бешено стучало собственное сердце. Наконец он оглянулся. Залитая мерцающим дымным светом луны степь была пуста. Он остановился‚ бросил повод‚ слез с седла и лег на землю лицом вниз.

* * *

Через несколько дней‚ отдохнув после битвы‚ Тохтамыш вошел со своим войском в земли‚ принадлежащие Крымской Орде.

Мамай знал‚ что так произойдет‚ но сделать ничего не мог. Слабого покидают. Больше никто не повиновался ему‚ и никто не хотел преграждать путь золотоордынскому хану. Воины разбрелись по своим аулам.

Еще недавно громадное‚ стотысячное войско повиновалось одному движению его руки‚ сегодня же у Мамая оставалось не более ста воинов личной охраны и несколько нойонов‚ почему-то до сих пор не покинувших его. Неожиданно вернулся в ставку бросивший Мамая по пути в Орду Кастурик‚ и тот не знал теперь – радоваться его возвращению или ждать измены.