– Ты умный человек, Шемсаддин. Звучным словом и мягким языком ты заставил нас с интересом слушать тебя. Слова – твоя истина, и никто не смеет оспаривать этого. Но сколько ни бросай под ноги цветных шелков, ложь, как и грязь, нельзя скрыть. Если Хромой Тимур действительно так заботится, чтобы между нами был мир, то почему он не прислал тебя раньше? Для чего он всю зиму готовил свое войско к битве? Мы знаем, что тумены эмира готовы выступить в любой час и Тимур лишь ждет, когда к нему подойдут новые полки из Мавераннахра под водительством Омар-шейха. Я знаю твоего повелителя давно и могу сказать только одно – что он никогда не станет нашим другом, и еще знаю, что Хромой Тимур никогда не говорил правды. Пусть ему верит кто угодно, но я не смогу этого сделать. Пусть спорят сила наших рук и острия наших копий. Я сказал свое слово.
Глядя прямо перед собой, хмуря густые, тронутые сединой брови, заговорил старый Казы-бий, известный в свое время во всей кипчакской степи как непревзойденный мастер боя на соилах – палицах:
– Немало достойных людей Орды искали помощи и защиты у Хромого Тимура. Искали дружбы… Наш великий хан Тохтамыш, батыр Едиге, Темир-Кутлук и Кунчек-оглан… Я мог бы назвать и другие имена… Но ни один из них не нашел у Хромого Тимура того, что ему надо было. Вы спросите: почему? Да потому, что эмиру никогда нельзя верить, ибо для него свято только то, чего хочет он. Ты, Шемсаддин, говоришь о мире и дружбе. Мне тоже сейчас вспомнилась старая легенда. Очень давно лев тоже предложил всем зверям свою дружбу. И ему поверили… Последней пришла лиса. Но, прежде чем войти в пещеру льва, она посмотрела внимательно на следы, оставленные зверями у входа. Все они вошли в жилище льва, но ни один не вышел… Мне кажется, что именно так может произойти и сейчас. Как и Исабек, я не верю Хромому Тимуру. Не стоит обманывать самих себя. Лучше возьмем в руки оружие и испытаем судьбу…
Взглядом попросил слова у хана эмир среднего крыла ордынского войска Тастемир-оглан:
– Тимур сейчас на вершине славы. Если ему нужен мир с Ордою, тогда зачем он ходил в год овцы (1391) в Дешт-и-Кипчак, зачем пролил столько человеческой крови? И на этот раз Хромой Тимур хочет нас обмануть, потому что Орда сейчас подобна копью, которое в любое время может воткнуться ему в бок. Мы мешаем ему стать властителем вселенной. Он не сможет им сделаться до той поры, пока не бросит под ноги своего коня улус Джучи. Сегодня в спину нам дует попутный ветер и сила наша равна силе эмира. Поэтому говорить о примирении нельзя.
Алибек-оглан, умеющий смотреть дальше других, осторожно сказал:
– Великий хан, Шемсаддин приехал к нам не для того, чтобы устраивать пожар. И эмир Тимур не прислал в письме нам своей ярости, не унизил нас и не оскорбил. Так, быть может, мы прежде посоветуемся сами, а уж потом дадим ответ послу?..
Всю ночь в юрте хана просидели эмиры, беки, бии и батыры, раздумывая, что ответить на предложение Хромого Тимура? И только под утро после долгих споров было решено отвергнуть предложение Хромого Тимура о мире.
Соблюдая старинный обычай, Шемсаддину подарили иноходца, накинули на плечи шелковый халат, надели на голову бархатный борик, отороченный блестящим мехом выдры, и привели в ханскую юрту.
– Мы держали долгий совет, – сказал послу Тохтамыш. – Эмиры, бии, батыры, представляющие роды, которые кочуют в пределах Орды, отвергли предложение твоего повелителя. Он опоздал. Кони наши оседланы, сабли наточены. Мы готовы к битве. – Хан на миг замолчал, потом, повернувшись к битекши Ниязу, велел: – Отдай Шемсаддину письмо к Хромому Тимуру. На письмо мы ответили письмом…
Лицо посла помрачнело.
– Великий хан, – сказал он, – разве ты не знаешь слов, сказанных женой бия Жиренчи славному Джанибек-хану? Послушай. Я расскажу тебе эту маленькую притчу.
Женщина спросила у хана:
«Тахсир, что придает вкус еде?»
«Масло», – ответил Джанибек.
«А что дает ей вкус, если масло испортилось?» – снова спросила женщина.
«Соль».
«А если испортилась соль?»
И хан не нашелся что ответить.
Но жена бия Жиренчи не оставила его в покое и снова задала вопрос:
«Кто наведет порядок, коли народ охвачен смутой?»
«Это должен сделать правитель», – ответил Джанибек.
«А кто наставит правителя на истинный путь и научит его, как это сделать?»
И хан снова не знал, что ответить женщине… Такая существует притча, великий хан Тохтамыш. И она говорит о том, что если ошибаются твои эмиры, бии и батыры, тебе положено направить их на путь истины…
Шемсаддин, низко поклонившись, вышел из юрты.
Дерзкими были слова посла, и первым движением Тохтамыша было остановить его, велеть отрубить голову и вместо ответа отправить ее Хромому Тимуру, но хан удержал себя от этого поступка. Где-то в глубине души шевельнулось запоздалое сожаление, что он зря не согласился на предложение эмира. Теперь же было поздно. Шемсаддин уходил с дерзкими письмом-ответом. Быть может, все-таки не следовало поддаваться тем, кто жаждал битвы с Хромым Тимуром? Хана охватило щемящее чувство тревоги.