Гибель античного мира

Вновь завоевав Восток, Констанций получил возможность исполнить свое давнее намерение и объединить церковь. Констанций собрал совет епископов в Галлии и Италии, который послушно осудил Афанасия. Одновременно он преодолел сопротивление своих главных противников, папы Либерия и епископа Хозия, отправив их в ссылку, б февраля 356 года Афанасий в третий раз был изгнан из Александрии и на его место был насильно поставлен Георгий, арианец. Наконец, в 359 г. Констанций созвал всеобщий собор западных епископов в Аримине. Тавру, преторианскому префекту Италии, который председательствовал на совете, было дано приказание не отпускать епископов до тех пор, пока они не подпишут нужный императору символ веры, и в конце концов епископы его подписали. В это же время был проведен восточный собор в Селевкии на р. Каликадне, который подписал такой же символ веры, а вскоре после этого решения, принятые в Аримине и Селевкии, были утверждены небольшим советом в Константинополе.

О церковной политике Констанция обычно судили на основании письменных свидетельств Афанасия и Ил ария из Пуатье, его главных противников, и последующими поколениями он был осужден как тиран, который навязывал церкви свои еретические взгляды. Но Констанций действовал в соответствии с законами своего времени.

В его императорские обязанности входило объединение церкви на основе праведной веры, и поэтому некоторые принудительные меры были неизбежны. Констанцию не дано было знать, какая разновидность, веры будет в конце концов признана правильной, и он следовал доступным ему теологическим принципам.

Победы Юлиана и его растущая популярность не могли не возбудить подозрений Констанция и зимой 359–360 гг. он отправил нотариуса в Галлию, приказав послать на восточный фронт четыре его лучших полка и 300 человек из каждого войскового объединения. Юлиан объявил приказ императора армии, в результате чего начался бунт. Войска уже и так были недовольны тем, что Констанций не посылает им денег или пожертвований. К тому же им не хотелось покидать свои родные земли и гибнуть от германского оружия. Они не хотели отправляться на дальний восток и были преданы своему начальнику, которому, как они думали, была предопределена судьба Галла. В феврале 360 года войска провозгласили Юлиана августом и он, после недолгого колебания, принял этот титул. Он написал своему дяде письмо, в котором изложил ситуацию и предложил сохранить у себя ту часть войск, которую он сочтет нужным. Он просил позволить ему назначить своих собственных министров, однако выборы преторианского префекта он оставлял на волю Констанция. Но Констанций отказался идти на компромисс. Юлиан начал медленно передвигаться с армией на восток и уже достиг Наисса (Ниш), когда пришло известие, что Констанций, продвигавшийся со своими войсками к западу от Антиохии, скончался в Мопсук-рене в Киликии 3 ноября 361 года. Как и его отец, Констанций был крещен уже на смертном одре.

Как единственный август Юлиан мог теперь проводить в жизнь свои религиозные взгляды, о которых он и объявил после своего провозглашения. С детства он был страстно предан греческой литературе и той цивилизации, выражением которой она была. Он ненавидел стилистически не отшлифованные и безграмотные Писания, которые его заставляли изучать. Не нравилось ему и то, что в них осуждалось все, что он считал хорошим и красивым. Он ненавидел своего дядю — убийцу отца, и религию, которую он исповедовал. Будучи молодым человеком, он посещал в Афинах лекции профессоров риторики и философии, большинство из которых было язычниками, и он был искренне предан философу Максиму, известному своими чудесами. Религиозные верования Юлиана представляли собой типичную для этого возраста смесь философии, антикваренизма и суеверий К&к философ он был пантеистом Верил в то, что бог живет в каждой вещи в природе, а высшим его символом являлось солнце. В то же время он верил в божественное происхождение всех языческих обрядов и мифов и безоговорочно верил в оракулов и чудесную силу древних философов. Как многие убежденные язычники того времени, он был аскетом. Юлиан был верен своей жене и отказывался устраивать банкеты, которые были традицион-ны для стола цезарей, и довольствовался солдатским рационом. Он мало спал, посвящая ночные часы чтению или размышлениям. Он даже с гордостью хвастался вшами, кишевшими в его нечесаной философской бороде.