Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Повеял вечер. Нежит сном он
Усталый мир. Всё спит в селе;
Спит лунный лик в речном стекле,
Спит лес и в гнездах птичий гомон;

Поля молчат в душистом сне,

И только в тайнах звезд — недреман
Глас Бога, внятный в тишине.

«Душа влюбленным менестрелям…»

Душа влюбленным менестрелям
Поет желаний жгучих власть,
И нас сближающая страсть
Туманит трепетом и хмелем:

В слияньи мощь двух встречных гроз,

И мы на ложе счастья стелем
Стыдливость лилий с пылом роз.

Памятник Данту

Царит ли ночь, дневной ли шум
На рынках города-гиганта, —
Венчанный лавром облик Данта
Всё так же царственно угрюм,

Как будто медь, в безмолвном кличе,

Взывает к небу скорбью дум
Об отлетевшей Беатриче.

Нью-Йорк

«Сквозь кружевные занавески…»

Сквозь кружевные занавески
Мерцает в зале свет луны.
На люстрах им оживлены
Кой-где хрустальные подвески,

Видений глубь зеркал полна,

И на паркете арабески,
Как колдовские письмена.

У цыган

В запорошенное окно
Глядит рассвет. Поют цыгане;
В чуть затуманенном стакане
Играет льдистое вино,

И под напев любви знакомый

Безвольно сердце пленено
Очами, полными истомы.

«Есть сила — не заклятье труса…»

Есть сила — не заклятье труса,
Не шепот черной ворожбы:
От ран и плена в час борьбы,
В пути от смертного укуса,

В труде от скорби и забот, —

Святое Имя Иисуса
Несокрушаемый оплот.

Ожившей Галатее

Ты — мрамор гордый и прекрасный.
Но с теплой синью нежных вен;
Познав твоих объятий плен,
Я чую крови трепет страстный,

И в царстве ласк, где я живу,

Пигмалиона сон напрасный
Волшебно сбылся наяву.

У гильотины

Как в дерзкой стычке аванпоста,
Как в дни осады на валу,
Как в битве в радостном пылу,
Как с чашей, поднятой для тоста, —

Так в смертный час святой пароль

Он кинул вновь в толпу с помоста: —
«Король! Да здравствует Король!»

«В рассвете, борющемся с тьмою…»

В рассвете, борющемся с тьмою,
Как очерк сильного крыла —
Мой парус белый… Скорбь с чела
Я утра влажностью омою.

Пора! Уж дрогнул челн, скользя;

Уж ветер встал, и за кормою
Ложится светлая стезя.

Грехопаденье

В очах у женщины, счастливой
Познаньем сладостных утех,
Мерцает зыбко древний грех
Расцветкой змея прихотливой;

А в краске жаркого стыда

Играет вспышкой торопливой
Отлив запретного плода.

Пять чувств

Хрусталь ласкает руку гранью,
Рубин вина чарует взгляд,
Отрада вкусу — терпкий яд,
Дар аромата — обонянью…

И, чтя старинный ритуал,

Мы, слуху радостною данью,
Звеним бокалом о бокал.

Наполеон

Не сына черни своевольной
Люблю в плаще его простом,
С руками, сжатыми крестом
Под тенью шляпы треугольной;

Мне люб не «маленький капрал»,

А вождь, что дурь толпы крамольной
Венцом владыки оковал.