Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Так весть о прошлом блаженстве — из далей
Звучит в преданьях; и тысячи лет
Цвела та жизнь без греха и печалей,
Пока священный Начальный Завет
Хранили твердо людей поколенья,
И мир был светлой любовью согрет,
Исполнен мира и благоволенья.

Но грех родился и рай угасил.

Среди борьбы созидательных сил,
В твореньи слитых враждующей смесью,
Из бездн хаоса восстал к поднебесью
Влияний черных космический вал,
Как дух мятежный, грозя равновесью
Вселенских светлых и темных начал.
Разлад ворвался в гармонию мира;
Порок нарушил извечный закон
На миг единый; но гибельно он
Людей блаженство разъял, как секира,
Вспугнув их душ целомудренный сон.

Дохнула похоть и, дерзким прорывом

В обитель девства, смутила любовь.
А люди хитрым прельстились призывом:
Тлетворным ядом прожженная кровь
Вскипела буйно и радостным всплеском
Взошла от сердца до губ и чела;
Глаза, где солнца затмилась хвала,
Блеснули лунным безжизненным блеском;
Змеиной кожи цветным арабеском
Тревога в песни блаженства вползла.

Угасло утро беспечного счастья;

Как в полдень, дымкой подернулся мир,
А Лик Творца — животворный потир —
Померк и скрылся. Лишившись причастья
Небесной жизни, порочности тлен
Вкусили люди в грехе сладострастья
И, рай утратив, познали взамен
Больного мира бесчувственный плен.

Потух короткий восторг вожделенья,

Как блеск зарницы в речном хрустале,
И царь природы от лжи сновиденья
Очнулся к яви в безрадостной мгле.
Душой погаснув в минуту паденья,
Он был в изгнаньи, в плену на земле;
Постигли люди в тоске пробужденья
Разрыв свой с Богом, и стыд отчужденья,
Клеймя чело, как позора тавро,
Томил и жег человека остро.

Синело небо над ним равнодушно;

Иссякла радость в природе бездушной;
Леша опала глухим рубежом
Меж ним и Солнцем; и в мире чужом,
В суровой жизни отверженный парий,
Он встречен был вещества мятежом
И косно-злобной строптивостью твари.
Теперь он в ветре увидел врага,
Земля скудела, мертва и нага,
В огне был страшный противник стихийный,
Грозило море залить берега;
В лесу на змея ступала нога,
Бесились кони, и бык крутовыйный
Склонял свирепо кривые рога.

Борьба с природой, в попытках бесславных

Венчаясь робко успехом скупым,
Была не битвой открытой меж равных,
А спором гномов с титаном слепым.
Их участь людям казалась проклятьем:
Она заботу о хлебе несла,
Как долг, вменяла ярмо ремесла;
Им труд их стал ненавистным занятьем
В томленьи тела и в поте чела.

И был им жребий убогого знанья

Взамен блаженства неведенья дан;
Вошла раздельность в единство сознанья,
Окутав души, как серый туман.

Любовь и братство в общеньи первичном,

Свобода духа и равенство всех
Погибли, плавясь в раздробленном, в личном,
В обмане тусклых мертвящих утех.

Пустая прихоть позыва плотского,

Желаний острых мгновенный укол
Законом стали для сердца людского,
А их исчадьем — поветрие зол,
Каких не знала блаженная древность:
Борьба и зависть, притворство и лесть,
Вражда и злоба, сомненья и ревность,
Раздор, измена, убийство и месть.

И в этом мире боязни и скверны,

В безверьи, сердцем Атлант изнемог;
Ему лишь ужас внушал суеверный
Безвестный, грозный и мстительный Бог.
Пред Ним, в исканьи даяний щедротных,
Творил он жертвы: с шипеньем горя,
Пылало мясо закланных животных,
И кровь дымилась, струясь с алтаря.

Но вот пророком небесных велений

Восстал премудрый и древний Атлас,
Великий старец, глава поколений;
Он род Атлантов от гибели спас:
Он мысль о Боге вернул человеку,
Он Ликом Ра озарил небосклон
И, власти царской воздвигнув опеку,
Охраной правды поставил закон.

Пред тем стихии, как гневные духи,

Семь лет семь казней на ужас людей
Жестоко длили; не зная дождей,
Поля сгорали от лютой засухи;
Иссякли реки и воды ключей;
Недвижный зной был огня горячей;
Носились тучей язвящие мухи;
Пылал пожаром охваченный бор;
Стада бичуя, свирепствовал ящур;
Заразы чумной неслыханный мор
Объял весь Остров. И вещий прапращур,
Собрав потомков, как стадо пастух,
Учил их, чуя пророческий дух.

Учил, что стыдно небесною казнью

Считать лишенья земных неудач,
Когда, смеясь над людскою боязнью,
Творит насилье природа-палач;
Учил, что в мире, где гнет принужденья,
Закон возмездья бесстрастен и строг,
Что скорби — скудных сердец порожденья,
Что в силе духа — бессмертья залог.

Воззвал он: — «Дети, очнитесь, воспряньте,

Разумной волей безволье целя!
Пусть вновь увидят владыку в Атланте
Огонь и воздуховода и земля.
Нам всё дается заслуженной мерой:
В деяньях наших наш собственный суд.
Святая мудрость, с любовью и верой,
Свободный гений и творческий труд
Дадут нам крылья в падении низком,
Восхитят чувства и мысль к высотам.
Вот — Он, Единый Бессмертный, за Диском
Светила Славы: Незримый — Он там!
Он там, как мира лучистое око,
Как светоч жизни сквозь смертную тьму!
И путь наш — к небу из бездны глубокой,
От мрака к свету: чрез Солнце — к Нему!»

Слова гремели. Следя за Атласом,

Дивились люди. Могучий титан
Теперь пред ними предстал в седовласом
Согбенном старце. Не сон… Не обман…
Над ним бессильно всесильное время…
Раздалась грудь, разогнулась спина:
Казалось, мира тяготное бремя
Он бодро взял на свои рамена.
«Очнитесь!..» — звал он. И зов этот громкий,
Как зов предвечный, услышат потомки
По всей вселенной, во все времена.

Но чуть впервые пронесся он в мире,

Ему ответил с восторгом живым
Близнец Атласа, рожденный вторым;
За ним меньшие их братья — четыре
Четы взращенных в семье близнецов —
Примкнули к братьям. И отклик всё шире
Людьми со всех повторялся концов.

Так сталось чудо мгновенной победы

Добра и правды над ложью и злом:
Воззвали к Богу Атланты, и беды
Как сон исчезли. Вновь новым узлом
Здесь, в мире пленном, прозревшие деды
Скрепили с Богом Надежды Завет:
В безумстве веры — спасенья обет.