Гибель богов

Было видно, что завуч злится, слушая Спайдера. Но он словно ничего не мог сделать: не мог возразить, не мог попросить замолчать. Гришка чувствовал: скажи что-нибудь он, то завуч легко с ним расправится. Но Спайдер говорил как-то так, что завуч был против него бессилен.

– Ну-ну, – только головой покивал завуч, – ясно! Кембридж!

Он опять направился к выходу. В дверях столкнулся с Даной. Увидев ее, Гришка облегченно вздохнул.

– Не могу дозвониться, Олег Евгеньич, – быстро сказала она. – Сотовый не отвечает. Может Ауру спросить? – Она зашла в класс. – Аура, ты не знаешь, где Михаил Антоныч?

– Не знаю, – тихо ответила Аура.

– Он дома? Он что-нибудь говорил, куда пойдет?

– Понятия не имею.

Дана беспомощно остановилась.

– Не волнуйтесь, Дана Борисовна, разберемся. – Олег Евгеньич постоял, подумал и добавил: – Пока домой не расходитесь. – Он вышел и закрыл дверь.

Гришка перевел дух. Он словно задыхался в присутствии завуча. Слава богу, в школе встречаться с ним приходилось не часто.

Дана в задумчивости присела на парту.

– Ну, что будем делать? – спросила она ребят.

– Давайте проветрим для начала, – предложил Гришка, – а то мы тут задохнемся! – Он поднялся и направился к окну.

– Орбит, открой дальнее, – попросила Сонька, – а то меня продует!

– Ладно!

Распахнув створку крайнего окна, Гришка высунулся далеко наружу. Свежий осенний воздух приятно охватил лицо, забрался в волосы. Гришка вдохнул полной грудью, зажмурил глаза. Солнце припекало, и если бы не холодный ветер, то можно было бы даже загорать. На улице было тихо. Больших улиц вокруг школы не было, а этой стороной она соприкасалась со складской территорией. В воскресный день в округе царила почти полная тишина, лишь слышались возгласы играющих в футбол, да где-то шоркала по асфальту метла дворника. Гришка посмотрел вниз – двор вокруг школы был припорошен листьями, какая-то мамаша в зеленом берете вела за руку малыша. Веяло миром и спокойствием…

– Вот такие пироги, – услышал Гришка доносящийся из кабинета голос Даны. – Набедокурили, теперь сладкого не увидите…

– Да ладно, Дана Борисовна, – ответила ей Белая, – не переживайте! Как-нибудь рассосется…

Раздался смех.

– Это как фильме в каком-то старом, – вспомнила Дана, – жена мужу говорит: я беременна! А он так разнервничался, берет ее под руку и пытается утешить: ты не волнуйся, может рассосется!

Гришка улыбнулся. Он вполз обратно, но остался сидеть на подоконнике, подставив лучам солнца спину в черной водолазке. Спина моментально нагрелась и даже чуть-чуть жгло лопатки.

– Дана Борисовна, – спросила Лиза, – а что Олег Евгеньич говорит?

– А что он скажет? – вздохнула Дана. – Сами понимаете. Кто виноват – придется отвечать, ничего не поделать. Посмотрим… Сначала разберемся, что произошло. По большому счету директор может и в милицию заявить, имеет полное право. Не знаю… Пока, я думаю, стоит самим выяснить, что случилось. Наказать и школа может, а уж милиция – крайняя мера.

– А что сделают этому человеку? – спросил Спайдер.

– Пфф… – Дана вздохнула. – Что сделают… По головке не погладят. Родителям ущерб оплачивать. Отчислить может и не отчислят… Не знаю, я не могу так просто говорить. Надо знать, кто и почему. Когда видишь живого человека, то многое становится понятнее, хотя и сложнее. Но всегда надо разбираться с реальным событием, а не судить по шаблону.

– А если человек не виноват? – спросила Сонька. – Тогда что?

– Кто не виноват? – не поняла Дана.

– Ну тот, кто сделал… – Сонька сбилась и нахмурилась. Остальные одарили ее не самыми ласковыми взглядами.

– Что ты, Сонь, ерунду говоришь, – тут же начал Спайдер. – Как это не виноват? Нельзя же было случайно там такое месиво устроить? Это тебе не чашку разбить по неосторожности.

– Ну да, – непонимающе кивнула Дана. – Как же еще? Такой погром…

– Ну я так, вообще. – Сонька замялась и замолчала.

Все примолкли. Дана задумалась и ушла в себя. Гришка видел, как поджались у нее губы. Похоже, она здорово переживала из-за этого случая, хотя по ней это было почти не заметно. Гришка понимал, что она старалась подбодрить их, а не заражать собственным унынием.