Гибель богов

– Любовался природой! – ответил Гришка. – Решил пройтись по бульвару – красота обалденная! Нынче осень классная: без дождей, тепло. Здорово! Обожаю, когда тепло! Холод – бе-е! – Гришка вываливал слова одно за другим. Он не знал, что говорить, что правильно, а что нет. Он боялся, что возникнет пауза, и всё испортится.

Аура улыбнулась. Гришка поднялся и огляделся.

– Эх, скорее бы домой! – сказал он. – Так хочется на улицу! Погулять, поиграть!

Аура тоже поднялась.

– Вы на скейтах идете? – спросила она.

– Ну да, – кивнул Гришка. – Но не знаю… Блин, завтра уже опять в школу! Уже понедельник! Представляешь?

– Ага! – поддержала его Аура. – А мы всё сидим, сидим здесь! Пойдем домой, а? – предложила она.

– Пойдем! – с радостью согласился Гришка. – Смотаемся на фиг! Ну их! Сейчас что-нибудь придумаем: надо сумки забрать как-то… Ладно, сообразим!

Они побежали обратно в школу. Еще подходя к кабинету, услышали голос Децла.

– Данил, не переживай, – пыталась успокоить его Дана.

– А что он пристал? – кричал Децл. – Такая бодяга! Не отцепиться! Заладил одно и тоже: ты последний был, ты последний был… И что? Мне на фиг этот химик не сдался! На фиг мне нужен его кабинет и что-то там громить! У меня что, своих дел нет? Больно надо! А он опять: ты последний был!.. Дебил!

– Данил! – остановила его Дана.

– Это ты про кого? – спросил Гришка. – Про Евгеньича что ли? – Они с Аурой вошли в класс, остановились перед партами. Децл махнул рукой.

– Все дебилы! – глобально подытожил он. – Какой смысл в том, что я последний остался? Что из этого? Мне на фиг не нужны все эти проблемы! Буду я из-за взрослых, да еще неудачников, себе жизнь портить! Они сами себе жизнь испортили и еще дальше продолжают. Да еще хотят всех кого можно за собой утащить. Ненавижу их! Живут в вечном страхе, лишь бы не высунуться больше, чем надо. Просрали всё, что можно просрать, и еще им мало. Хоть не мешали бы тогда нормальным людям жить. Это как мать у меня: «Так нельзя! Так нельзя!» А как можно тогда? Как тогда можно? И что вообще можно? Сидеть, как идиот, дома? Ходить, как кретин, на тупую работу? И что? В чем смысл? Если он еще ко мне пристанет, я не знаю, что сделаю…

– Да ни фига ты не сделаешь! – жестко сказал Спайдер. – Если захотят – прижучат тебя по полной, не отвертишься! Что ты как маленький! Не знаешь, разве, как мир устроен? Решат, что ты виноват, – всё, можешь не рыпаться! Отправишься цепями греметь на галеры, и никто тебя не спросит. Кто сильнее, тот и правит, и не имеет никакой разницы, дурак он или нет, это даже не важно, потому что может он больше, чем ты! И сейчас Евгеньич вместе с твоей мамой в сто раз сильнее тебя, потому что ты на данный момент – никто!

– Я не согласна! – выступила Черная.

– Да! Ерунда это! – подтвердила Белая. – Все равно у них нет права делать, что захотят! И если Децл невиновен, то нельзя его обвинять!

– Да почему нельзя? – спросил Тоха. – Как раз можно! Если невиновен – докажи! А языком трепать каждый горазд.

– Точно! – кивнул Спайдер. – Ты, Децл, если остался последний, то и отвечай!

– Вы что, совсем больные? – удивился Децл. – Я вообще с вами разговаривать не хочу! На фиг мне надо! Если вы помешались, то это не означает, что все остальные согласны быть в вашем сумасшедшем доме! Общайтесь в свое удовольствие. Я же и знать вас не хочу!

Децл отвернулся.

– Никто у нас не сумасшедший, – сказала Дана. – И ничего страшного пока не случилось, нет причин кипятиться!

– А что они обвиняют невиновных? – возмущенно спросила Черная.

– Никто Данила не обвиняет, – сказала Дана. – Мы просто пытаемся разобраться, что случилось…

– Ага, – вставил Децл, – Евгеньич уже разобрался! Он как пиявка впился…

Тут дверь открылась и вошел завуч. Все вздрогнули. Было непонятно, слышал он последние слова Децла или нет. Виду он, по крайней мере, не подал. Не спеша он прошел через весь класс и подошел к Дане. Наклонившись к ней, он зачем-то зашептал, хотя в повисшей тишине всё было слышно:

– Никак не могу дозвониться до Михаила Антоныча. Ума не приложу, что делать…

– Олег Евгеньич, – вдруг громко сказала Черная, – а почему во всем обвиняют невиноватых?

Все испуганно посмотрели на нее, а Белая даже пихнула ее локтем: «Ты что?!»

Завуч выпрямился и мягко улыбнулся.

– Кто же обвиняет, Мила? – удивился он.

– Ну как… – смутилась Черная. – Из-за того, что Данька вчера дежурил, считают, будто это он там всё разбил. Почему так?

– Мила, никто никого не обвиняет, – дружелюбно пояснил Олег Евгеньич. – Я пытался в деталях выяснить у Данила, что вчера случилось. Все-таки он был последний, кто вышел из класса, и должен много знать…

– А если не последний? – заявила Черная.

В классе воцарилась тишина.

– А кто же последний? – не громко поинтересовался завуч.

– А если не последний? – повторила Черная. – Если еще кто-то был после него? Почему его обвиняют?

– Мила, так в чем же дело! – так же мягко проговорил завуч. – Если тебе известно, кто тут был после того, как ушел Глуховский, скажи нам.

Черная сидела напряженная, поджав губы. Все со страхом смотрели на нее. Даже Белая чуть отклонилась вбок от подруги.