Гибель богов (Книга Хагена)

Меня всегда удивляло, почему этот могучий дух, это гордое сердце и глубокий ум мирятся с жалким положением изгоя, который проводит недели и месяцы в мрачном ничегонеделании, молча и безвылазно сидя в хижине и неумеренно потребляя самый грубый и крепкий эль, какой только можно было достать. Предстояло кануть ни во что еще многим и многим векам, прежде чем прозвучали слова «слава павшему величию!», но, клянусь Лунным Зверем, они как нельзя лучше подходили к Хрофту. Я довольно быстро понял, что он не принадлежал к числу Древних, предыдущему Поколению Магов, на смену которым пришли мы; кто он и откуда взялся – долгое время оставалось для меня загадкой. И однажды, когда он был особенно сумрачен, а жбан с элем уже показывал дно, в его речи замелькали слова «радужный мост», «серединный мир» и другие, значение которых я не понимал. И тогда я решился спросить.

– Откуда я? – прищурился Хрофт. – А ты еще не догадался?.. Да, было время, когда я сидел на золотом троне, окруженный верными друзьями, было время, когда я повелевал и вершил суд; и все склонялись передо мной! А кто я? Пойдем!

И он потащил меня в конюшню. Там, понуро опустив голову, стоял дивный жеребец, подобного которому я не видел нигде и никогда. Но удивили меня отнюдь не его редкостные стать, сила и красота, а восемь тонких, но мускулистых ног.

Только один такой конь существовал в пределах Реальности.

И только одного наездника терпел он на своей спине.

– До часа Рагнаради оставались еще немереные бездны времени, – уставившись невидящим взглядом в стену, проговорил Хрофт. – Но Они пришли раньше, неожиданно и неведомо откуда. Мы дали бой и... не устояли. Потом, говорят, пали и остальные... Убийца Бели, сын Фьёргун, брат Бюллейста, все остальные, все наши жены – все, все погибли... Я остался один. Так у Мира появились новые хозяева. И вот я здесь, а высокие стены моих чертогов пожрал огонь... Силы растрачены в битве, ныне могу лишь малую часть из того, на что был способен прежде...

Туманные предания и намеки, кое-где передаваемые среди гномов – самой древней и мудрой расы Смертных, которые я собирал долго и жадно, разом обрели плоть. Множество разрозненных мелочей встали по местам. Были те, кто владел Миром до прихода в него Молодых Богов; и старые повелители не устояли перед натиском пришельцев.

– И ты... – Я запнулся, но Хрофт лишь махнул рукой.

– Не надо титулов, они пусты, как череп труса, катаемый прибоем! Понимаю, что ты хотел спросить. Нет, я больше не пытался. Потому что не знаю, как бороться, – но сделаю все, чтобы узнать. Если хочешь – будь со мной, но предупреждаю: если ты вздумаешь предать меня... – Его брови сошлись, глаза полыхнули, и мне представился прежний, грозный Отец Дружин, скачущий во главе могучего войска на великую битву.

Началось мое собственное Ученичество у Хрофта. Странное, ничуть не похожее на все прежние. Очень быстро я понял, что почти все, чем владеет Хрофт, доступно и мне, а вот ему оказалось не по силам повторить то, что умел я. Он щедро делился со мной иным знанием – не заклинаниями и боевыми магическими искусствами, а правдивой историей Мира и подробными сведениями о различных Силах, действующих в нем. Их оказалось куда больше, чем я тогда считал...

И вот настал день, когда мое Ученичество как-то незаметно уступило место союзу, а затем – по мере того, как росли мои собственные силы, – Старый Хрофт стал все более внимательно выслушивать меня, следовать моим советам, а потом и выполнять мои просьбы. Он признал, что я сильнее его; понимая, что в будущем старыми запасами не обойдешься, Хрофт жадно учился сам – однако Магия нового времени давалась ему с трудом. Впрочем, торопиться ему было некуда. Победители, изгнав Хрофта и перебив всех его соратников, для чего-то сохранили ему жизнь), полагал, что не последнюю роль тут сыграло знаменитое мягкосердечие Ялини, ненавидящей кровопролитие), лишь учинив над ним постоянный надзор. Я сразу же ощутил присутствие Недреманного Ока; однако, стража занимал лишь сам Хрофт, а не его окружение.

Отец Дружин не скрывал своих целей. Он хотел, чтобы все стало по-прежнему, а если не удастся – то отомстить. Он не требовал от меня, чтобы я сражался с ним рука об руку; ведь я в те дни еще не знал собственных желаний. Тем не менее, я помогал ему – потому что уже тогда понимал, что с Молодыми Богами мне не по пути. Голубой Город и Сигрлинн остались в прошлом, Ракот отдалился, готовя свое Первое Восстание, и я метался, не зная, чего же, в сущности, хочу.

Потом вихрь сотрясших всю Реальность войн всосал меня своей исполинской воронкой; я составил свой собственный План, начал воплощать его и с великим изумлением, в конце концов, увидел огромного черного Замкового Ворона, вестника войны, на окне своего покоя в цитадели столицы Ночной Империи. Ворона из Замка Всех Древних, принесшего мне вызов Сигрлинн.