Гибель богов

Хаген не мешкал. Отдан короткий приказ, и две сотни его дружинников, из числа самых лучших и находчивых воинов, устремились вперёд.

Они стоптали цветники и розарии — им сошло это с рук. Взметнулись верёвки с крючьями, цепляясь за карнизы и оконные рамы, со звоном посыпались стёкла — и вновь ничего; закованные в доспехи бойцы выбили двери первого этажа, вломились в дом, один за другим исчезая в окнах второго, а защитники по-прежнему не показывались, если только они вообще были.

Хаген напрягся. Это безмолвие предвещало ловушку, и он, повинуясь возникшему чувству тревоги, куда раньше, чем рассчитывал сперва, обнажил Голубой Меч и сам повёл следом четыре сотни отборных вояк. Канут должен был возглавить общую атаку следом за ними.

Первая волна атакующих беззвучно исчезла в замке Мерлина, словно проглоченная неведомым зверем; Хаген во главе второй подошёл к дверям дома, первым шагнул через порог — ничего и никого. В просторном холле стояла элегантная коричневая мебель морёного дуба. Они очутились словно и не на колдовском острове, будто бы вечно носимом по волнам Мирового океана, а в приёмной важного сановника из Хранимого Королевства; в углу, несмотря на тёплое время года, весело пылал камин. Хаген осмотрелся, держа наготове клинок; не заметив ничего подозрительного, он быстро пересёк холл, направляясь к широким дверям в глубине помещения. Его дружинники последовали за ним; позади осталась просторная передняя, за внутренними дверьми широкая лестница наверх, по бокам её открылась — четыре двери первого этажа, в каждую из них Хаген направил по нескольку десятков воинов, сам бросившись вверх по ступеням. Не первый раз приходилось ему врываться в чужие дворцы, замки, города; он привык иметь дело и с мечами, и с колдовством, он не убоялся и не отступил перед Диском Ямерта — однако здесь ему пока никто не препятствовал. И — нигде ни единого мёртвого тела.

Он преодолел первый марш лестницы, за ним дружно топали его воины, а затем в слитный грохот подкованных железом сапог внезапно вмешался новый звук, нечто похожее на мокрое отвратительное чавканье. Словно ужаленный, Хаген резко обернулся, резко, как только мог: лестница позади него была пуста и чиста, а прямо на него летело Нечто — крылатое, с огромной пастью, усеянной острыми клыками; полёт твари был совершенно бесшумен, поднимающиеся и опускающиеся крылья, казалось, проходят сквозь воздух, не отталкиваясь от него.

Прежде чем Хаген подумал о чем-либо, его руки уже сделали всё необходимое. Видя, что оно обнаружено, страшилище резко свернуло в сторону, но Голубой Меч оказался быстрее. Кожистое крыло с когтями на конце отлетело в сторону, бьющееся в конвульсиях существо рухнуло на ступени; Хаген брезгливо пошевелил уродливое тело носком сапога — эта тварь, похоже, состояла из одной только пасти.

«Но эта бестия не могла сожрать всех до единого моих воинов, — ошеломленно подумал Ученик Хедина. — И тогда осталась бы кровь… тела… оружие». Хаген прислушался — тишина. Его воины снаружи дисциплинированно ждут приказа — но, всемогущие звёзды, почему так тихо здесь, в доме Мерлина, — ни криков, ни звона оружия, ни топота ног?! Неужели все уже проглочены?!

Ответ пришёл сам собой, когда внизу распахнулись все двери и поток мерзких серо-зелёных тварей, таких же, как и только что зарубленное Хагеном страшилище, хлынул прямо на хединсейского тана.

Воздух заполнили блеск и шелестенье крутящейся убийственной стали; Голубой Меч рубил направо и налево, рассекая уродливые тела, брызгала тёмно-коричневая, остро пахнущая кровь, раздавались шлепки, когда отделённые от тел крылья или лапы ударялись о стены; твари умирали беззвучно — по-видимому, их создатель считал голосовые связки излишней роскошью.

Если бы не сверхъестественное умение, вынесенное Хагеном из уроков своего Учителя, ему никогда не удалось бы проложить себе дорогу вниз по лестнице и на крыльцо, через холл. Едва он ступил за порог, как все уцелевшие чудища разом остановились и зависли над полом, слабо трепеща крыльями.

— Всем оставаться на месте! — крикнул своим Хаген, уже не думая о сохранении секретности. — Я справлюсь сам.

Он не мог настолько ошибаться в своих воинах, чтобы все до единого они оказались сожраны тварями Мерлина без малейшего сопротивления; значит, тут дело в колдовстве — быть может, над ним, Учеником Мага, оно не властно…

Машинально обтерев клинок, Хаген решительно шагнул обратно, через порог, навстречу разинутым пастям и бьющим воздух когтистым крыльям.

Теперь ему вновь предстояло пройти через холл и подняться по лестнице; однако твари стали явно хитрее. По семь-восемь сразу, они кидались на тана со всех сторон, норовили вцепиться в ноги, отвесно бросались сверху; Хаген не верил, что зубы этих существ сумеют одолеть броню, сработанную мастерами Кольчужной Горы, но твари явно имели на вооружении нечто получше челюстей.