Гибель богов

На бегу Хаген быстро, кто только мог, возвел вокруг себя защитный колдовской круг — он мог предохранить от некоторых простых боевых заклятий, обычных для низших жрецов и колдунов; и одновременно тан готовил свою собственную магическую атаку. Он не мог, ясное дело, повернуть вокруг себя весь Мир, как это делали истинные Маги; он мог лишь воспользоваться остатками подобного поворота, выполненного кем-то из истинной Магической Расы, и, поскольку в любую секунду где-то в Мире хотя бы один да творил подобное колдовство, силы для чародеев-людей и им подобных находились всегда.

Хаген ударил по своим противникам гудящей мощью крутящегося вихря, внезапно протянувшего к земле хищное засасывающее щупальце, и тотчас же его самого охватил страшный жар. Он очутился словно в самом сердце раскалённого кузнечного горна; глаза застлало золотистое, нестерпимо яркое сияние. Ответный удар жрецов Храма Солнца пробил его защиту.

Однако они не успели. Мгновеньем раньше, чем низринувшийся с небес по их приказу яростный пламень испепелил тана, посланный Хагеном вихрь разбросал жрецов в разные стороны. Тела в развевающихся оранжевых одеяниях с размаху швырнуло на камни мостовой, ударило об стены… Жрецы так и оставались лежать неправдоподобно яркими плоскими пятнами на фоне серых камней. Устояла лишь одна фигура — старший служитель Ямерта, но и он, чтобы удержаться, вынужден был остановить льющийся на Хагена поток уничтожительного пламени.

Каждое движение обожжённого тела сопровождалось жуткой болью, но тан, сцепив зубы, всё же прошёл эти несколько последних шагов. И, с последним порывом вихря, нанёс свой удар. Он видел, как побелел жрец, как попытался в последние мгновения, борясь со смерчем, задержать врага ещё хоть на мгновение — но не смог. Голубой Меч прорезал воздух, и тело в оранжевой хламиде распалось надвое. В тени его гаснущего сознания Хаген увидел широкую шафранную полосу с крохотными золотыми прожилками, признав Ученика одного из Молодых Богов, — и только тогда упал, лишившись сознания от боли.

Спустя ещё мгновение до него докатилась волна его дружинников; «Жрецы убили тана, смерть им всем!» — закричал кто-то; тела служителей Солнца, в которых ещё теплилась жизнь, изрубили в мелкое крошево и сцепились с подавшимися было назад копейщиками Видрира.

Хаген открыл глаза. Это оказалось непереносимо больно, однако он всё же поднял веки — и склонившиеся над ним Гудмунд с Канутом первыми дико завопили от восторга: «Он жив! Тан жив! Вперёд!»

Всё тело Ученика Хедина покрылось волдырями, каждое движение отзывалось сполохами боли и цветными кругами в глазах — однако же тан поднялся. Силы, более могущественные, чем боль, гнали его вперёд, и он не смог бы остановиться, если б даже и захотел.

Он не творил снимающих боль заклятий. Внезапно он ощутил, что силы и спокойствие вливаются в него извне, словно кто-то очень могущественный поднёс к губам его астрального двойника чашу с целительным звёздным питьём. «Учитель…» — благодарно подумал Хаген, без посторонней помощи поднимаясь на ноги.

— Хвала всем силам, тан цел! — воскликнул Канут.

— Цел, цел, и нечего тут толпиться! — рявкнул тан. — Пошли-и!..

Действительно, ему пора было вмешаться. Копейщики Видрира отступили лишь на несколько шагов; вся улица покрылась убитыми и ранеными дружинниками — длинные копья разили наверняка, и не каждая кольчуга выдерживала их удар. Хаген поудобнее перехватил Голубой Меч и чуть развалистым мягким боевым шагом двинулся к стене вражеских щитов.

— Тан с нами! — прокатился мощный всеобщий крик; воспрянувшие духом воины Хагена навалились дружнее.

Тем временем подоспели Орк и гоблины, в ход пошли выломанные из стен и мостовой камни. Летели стрелы: лучники и арбалетчики спешили опустошить колчаны. Короткие чёрные болты, выпущенные в упор, пронзали кольчуги и бахтерцы, пробивали шлемы; воины Видрира падали, однако всякий раз лишь плотнее сдвигали ряды над погибшими. Между ними и дружинниками Хагена образовалась пустота — тан вышел вперёд первым. О гномье забрало сломалась стрела, пущенная откуда-то из задних рядов врага; временами морщась от утихавших, но ещё ощутимых ожогов, он с одним мечом шёл прямо на выстроившийся перед ним целый лес копий.

Мелькнул зазубренный наконечник; сильные руки копьеносца выбросили оружие вперёд на всю длину древка. В ответ тускло блеснул Голубой Меч. Лёгкое, неуловимое глазом движение — наконечник копья срублен, в руках у воина осталась бесполезная палка.

Прежде чем ещё три копья ударили в то место, где бы должен был стоять Хаген, он уже проскользнул к самым щитам врагов. Видна узкая щель между высоким заострённым шлемом врага и краем его доспех а — отбросив в сторону поднявшийся для защиты клинок, меч Хагена погружается в тело противника, разрубив при этом верхние ряды колец хауберка. Прежде чем успевает заполниться щель в строю, подле Хагена оказывается Гудмунд, его клинок отражает удар, нацеленный в тана, и тот сражает ещё одного…