Гибель донской конницы в феврале 1920 года в Задонской степи

На участке 10-й армии красные были более активны. Здесь в бой вступили 28, 50, 20, 34, 32-я и 39-я стрелковые дивизии. Были заняты Екатериновка, Новый Маныч, Бараники. Однако Шаблиевку части 10-й армии взять не смогли и стали отходить на Великокняжескую. Зато поздно ночью к Платовской, на соединение с частями 10-й армии, вышел авангард опаздывающего Буденного.

На правом фланге 10-й армии в этот день через Маныч с приказом занять стан-цию Целина пошла Кавказская конная дивизия Г.Д. Гая (1000 сабель). «Справа от нее с аналогичной задачей, но без непосредственной связи с нами была выдвинута 2-я кавалерийская дивизия им. Блинова, – вспоминал один из командиров Гая. – Слева пошла 28-я стрелковая дивизия Азина» [6].

Выход на левый берег Маныча на стыке 9-й и 10-й армий красных достаточно многочисленной конницы (1000 сабель Гая и 1000 сабель дивизии имени Блинова), совпавший с известием о переброске Буденного вверх по Манычу, заставил Сидорина сделать вывод о том, что это показался именно Буденный. Конница Буденного на самом деле, опасаясь попасть под удар на марше, шла не берегом Маныча, а левым берегом Сала, отчего и запоздала с выходом к Платовской.

Сидорин информировал командование 4-го и 1-го Донских корпусов, что после полудня 1 (14) февраля обнаружилась главная масса конницы противника на левом берегу Маныча, наступающая на Торговую, а Б. Думенко в хуторах Верхне- и Нижне-Солоные прикрывает эту операцию.

Вечером был отдан соответствующий приказ: 4-му Донскому корпусу и коннице 2-го Донского корпуса, сведенным в конную группу генерала А.А. Павлова, разбить

корпус Думенко, оставить небольшой заслон с севера и всеми силами двинуться в восточном направлении для окружения и уничтожения главной конной массы противника.

В конной группе Павлова была собрана лучшая донская конница. Она состояла из 4-го Донского корпуса, которым раньше командовал К.К. Мамонтов (9-я и 10-я конные дивизии), и конницы 2-го Донского корпуса, временно возглавляемой генералом С.Д. Позднышевым (4-я конная дивизия и 15-я конная бригада).

2 (15) февраля бои вновь разгорелись по всей линии фронта. Конница Павлова в 6-30 утра двинулась за Маныч и начала охват корпуса Думенко. Думенковцы ушли на северо-запад, потеряв 5 пулеметов и 150 пленными. Казаки преследовали их до Сала, забирая в плен покинутую думенковцами пехоту 9-й армии. 9-я армия красных больше всего пострадала от белой конницы в этот день.

Восточнее, у Казенного моста, конница Буденного перешла в этот день Маныч и начала наступление на Шаблиевку, в 22 часа заняла ее, захватив в плен батальон пластунов 1-го Кубанского корпуса.

В ночь на 3 (16) февраля конница Павлова получила приказ идти на Буденного. Ее сменил Кубано-Терский корпус Агоева, который при поддержке 7-й Донской конной бригады Т.М. Старикова должен был 4 (17) февраля еще раз атаковать Думенко и гнать его не только за Дон, но и за Донец.

День 3 (16) февраля был пасмурным, падал снег. Донская конница, оставив две бригады в качестве прикрытия, ушла за Маныч (на его левый берег) и двинулась в восточном направлении «искать Буденного».

Восточнее в этот день красная кавалерийская дивизия имени Блинова и Кавказская кавалерийская дивизия Гая, которых белые приняли за главные силы Буденного, и 28-я стрелковая дивизия Азина медленно двигались по степным зимовникам. Им противостояла белая конница Голубинцева (14-я конная бригада 1-го Донского корпуса).

Еще восточнее 6-я и 11-я кавалерийские дивизии Буденного пришли в Шаблиевку и Екатериновку и выслали разведку на станцию Торговую. 20-я стрелковая дивизия красных, получив поддержку конницы, повела наступление на Торговую и в ночь с 3 на 4 (16–17) февраля заняла ее. Кубанцы, потеряв один бронепоезд, отошли на станцию Развильная.

К вечеру прижал мороз. Все это время донская конница генерала Павлова двигалась наперерез Буденному в восточном направлении. Е. Ковалев в журнале «Родимый край» цитировал воспоминания генерала Позднышева и от себя добавил: «Жутью веет от этого рассказа».

Позднышев вспоминал: «С переходом в Хомутец мы вступили в полосу пустынных, необитаемых мертвых зимой Манычских степей. Спускались сумерки, крепчал мороз. Бригады ушли уже далеко. Мы, штаб 2-го корпуса, пошли на рысях. Небо постепенно темнело, и, наконец, наступила жестокая зимняя ночь.

Холод залезал во все поры, леденил кровь и заставлял трепетать мелкой дрожью все тело. Ноги совершенно окоченели… Дали померкли. Кругом было безжизненное, однообразное снежное пространство... С большой дороги проводник свернул вправо, и мы сразу погрузились в глубокую массу снега. Лошади с трудом вытаскивали ноги. Скоро проводник закружился, запутался и потерял направление».