Гибель Иудеи

Домицилла никогда не была так весела, как в этот вечер. Если она радовалась утром освобождению Фебы, то теперь, после проявленного к ней внимания цезаря, эта радость удвоилась. От нее не укрылись нежные взгляды, которыми Тит и Вероника обменивались друг с другом. Ей неприятно было видеть, что человек совершенно покорен этой женщиной. Но она слишком мало ценила себя, чтобы обратить внимание на то, что после он оставил царицу почти без всякого внимания.

Более проницательной была Феба, но она побоялась говорить о своих мыслях.

XI

Уже в начале иудейской войны на рынки, где производилась продажа рабов — в Делосе, Дамаске, Александрии и Риме, — стало поступать такое количество рабов, что римское правительство вынуждено было брать значительную часть этого обесцененного товара для своих нужд. Пленными иудеями в скором времени были наполнены египетские, греческие и нумидийские каменоломни, рудники в Сардинии и Испании. Когда был разрушен Иерусалим, каждый корабль, шедший с Востока, привозил столько пленных иудеев, сколько их могло вместиться. Веспасиану пришлось подумать, как наиболее разумно применить эту рабочую силу. Так зародилась мысль о постройке Колизея.

Так как Колизей считался бы постройкой Веспасиана, то Тит пожелал прославить себя строительством грандиозной арки, красивее которой не было в Риме. Расположенная на священной улице, по которой победитель во время триумфа направлялся в Капитолий, на вершине холма Велиа, она должна была вести с одной стороны к форуму, с другой — к равнине, на которой строился Колизей. Третьим сооружением были термы — бани Тита.

Вероника всецело была занята достижением поставленной цели. Кредит, открытый ей ростовщиками Самуилом и Соломоном, давал такое средство, с которым можно было достигнуть в Риме весьма многого. В театре в скором времени не только перестали отпускать остроты по поводу отношений Вероники и Тита, но начали хвалить род Иродов, выставляя их самыми верными друзьями Рима. Стихотворцы в напыщенных одах восхваляли ее и ее семью; они говорили, что если не по рождению, то по уму ей назначено быть царицей Рима, и Рим должен гордиться, что у него будет такая, хотя бы и приемная дочь. И сама Вероника составляла стихотворения на латинском и греческом языках, и при самой пристрастной оценке им нельзя было отказать ни в отделанности, ни в простоте. Ее сравнения и образы заимствованы были из псалмов, и она умело пользовалась ими, чтобы воспеть величие и красоту Рима. В своем дворце она распорядилась нарисовать портреты цезарей Августа и Агриппы рядом с ее дедом; внизу помещены были стихи одного из лучших поэтов, в которых восхвалялась дружба между семьей цезаря и Ирода. Вероника не пропускала случая, чтобы навестить то одного, то другого сенатора, и во многих случаях ей удалось расположить их в свою пользу. Даже те, кто с недоброжелательством относился к ней, сознавали, что в Риме едва ли можно найти другую женщину, равную ей по красоте, уму и великодушию.

По отношению к Домицилле царица стала гораздо спокойнее с тех пор, как, как-то спросив о ней Тита, узнала, что он будто бы мало интересуется этой девушкой.

В тот день, когда иудейские пленники отправлены были для работ на постройке Колизея, Вероника ожидала посещения своего возлюбленного.

Накануне она велела позвать одну старую гадалку, жившую в иудейском квартале, у капенских ворот; по линиям руки она предсказала, что в скором времени царицу ожидает важная перемена. Таким образом, сегодня надо добиться во что бы то ни стало, чтобы Тит произнес страстно ожидаемое слово. Ее густые черные волосы, скрепленные золотой с бриллиантами диадемой, были искусно причесаны; великолепные одежды изящно скрывали ее формы.

Однако пришел назначенный час, а Тит не появился. Вероника почувствовала, что ее охватывает раздражение. «Что его задержало? Дела? Но тогда он должен был известить меня! Царицу и дочь великого Ирода он заставляет ждать!» — обиженно подумала она.

В это время рабыни сказали, что от Тита пришел посланец. Вероника тотчас же приказала позвать его и, взяв у него связанные и запечатанные хорошо знакомой ей печатью навощенные дощечки, прочитала: «Я не могу прийти сегодня, моя добрая Вероника. Один весьма прискорбный случай сильно расстроил меня. Я решил не идти к тебе, чтобы не испортить твоего веселого расположения духа. Надеюсь, что ты будешь сегодня вечером в саду».

Тит не меньше отца желал, чтобы начатые постройки были окончены возможно скорее, и потому отправился к месту работ. Оттуда он хотел пойти к Веронике.