Гибель Иудеи

— Я вижу, Веспасиан хорошо изучил своих врагов. Да, для того чтобы теперешняя распря между иерусалимскими иудеями перешла от ученых споров к опустошительной распре, нужно, чтобы был нарушен закон и веления Бога. Но во всей этой обетованной стране один только человек воплощает собой закон в глазах народа. Его они считают наместником Бога, и он стоит во главе народа.

— Вероника! — окликнул ее Агриппа.

С изменившимся, побледневшим лицом он подошел к сестре.

— Ну что? — спросила она пренебрежительно.

— Понимаешь ли ты, что делаешь? — тихо сказал он. — Ты хочешь втоптать в грязь сан первосвященника. Этим ты оскверняешь самое священное в народе и губишь основу его жизни. Израиль никогда не оправится от такого удара.

Она взглянула на него с притворным удивлением.

— Я не понимаю тебя, Агриппа. Ведь ты первый замарал одежды первосвященника. Сколько заплатили тебе Евсей из Гамелы и Матия бен Теофиль за эту должность? К тому же твои собственные интересы требуют подавления восстания — ты сам это не раз говорил. Так радуйся, что мне удалось найти способ разжечь распрю в Иерусалиме.

Агриппа, пораженный ее словами, умолк. Неужели Вероника забыла истинную его цель? Как же он сможет потом утвердить свою власть в Азии, если народ будет обессилен?…

— Какой же ты нашла способ? — спросил Веспасиан Веронику.

Она вынула из складок платья исписанные дощечки и передала их полководцу.

Веспасиан прочел: «Как долго народ еще будет покоряться губительному игу знатных родов? Где сказано, что первосвященник должен избираться только из аристократов? Все колено Леви имеет по закону право на священничество, и можно найти и более достойного окропить голову священным маслом, чем Матия бен Теофиль. Действуй согласно с этими словами».

— Страшное средство! — воскликнул Веспасиан с суеверным страхом. — Что, если оно навлечет на нас гнев вашего могущественного Бога?

Вероника снова засмеялась.

— Не бойся. Этот гнев поразит только истинного виновника, и я готова взять на себя последствия.

Римлянин с ужасом посмотрел на нее. Она встала и гордо выпрямилась; на лице ее было выражение глубочайшего презрения к людям, к Богу, ко всему…

— Через кого ты пошлешь это воззвание? — спросил Агриппа дрожащим голосом.

— Разве ты забыл своего посланника в Гишалу? — насмешливо сказала она. — Оний слишком умен, чтобы не попытаться служить двум господам. И он совершенно прав. Разве мое золото весит легче твоего? Сегодня же я пошлю верного человека в Иерусалим, — сказала она полководцу. — Надеюсь, ты останешься доволен.

Она подала свою руку Титу, и молодой легат, сияя от восторга, увел ее из палатки.

Полчаса спустя Агриппа вошел к Веронике с мрачным лицом. Она, казалось, ожидала его и не показала, что удивлена его приходу. Она только глубоко вздохнула, как бы от затаенного удовлетворения.

Царь медленно подошел к ней и остановился пред ней, нахмурив брови.

— Разве ты забыла, Вероника, — спросил он резким голосом, — наше условие в Птолемаиде?

— Вероника ничего не забывает, — спокойно ответила она. — Вероника не должна стать возлюбленной римлянина, она будет лишь вести с ним веселую игру, ни к чему не обязывающую. Цель всего — возвеличение дома Ирода и гибель Рима.

— А теперь ты делаешь все, чтобы укрепить власть Рима. Никогда бы Веспасиану не пришло в голову воспользоваться учеными спорами между иерусалимскими глупцами. Ты выдала ему эту слабость Иерусалима.

Она опустила голову в минутном раздумье.

— Да, — пробормотала затем она, — я всех выдала: народ, отечество и Бога. И ради кого? Ради тебя! Почему же теперь мне не предать и тебя — меня уже не связывает данное в Птолемаиде слово. Ты сам превратил игру в нечто более серьезное. Не думаешь же ты, что я люблю римлянина? Ты воспользовался моей слабостью, и теперь я — супруга Тита благодаря моему честолюбию, порожденному тобой. Вместе с Титом я буду властвовать. Таинственное слово! Власть не терпит никого около себя, даже тебя. Поэтому, Агриппа, откажись от борьбы с Римом. В тот день, когда в Цезарее Филлипийской Вероника стала супругой Тита, ты думал, что одержал блестящую победу; а между тем знаешь ли, чем это было? Величайшим поражением, отнявшим у тебя единственную союзницу, Веронику. Мечта о мировом царстве в Азии разбита. Теперь есть только один трон для властителя мира — Рим. А там уже нет места для Агриппы рядом с Вероникой…

Она сделала такое движение рукой, как будто отстраняя что-то назойливое… Агриппа, смертельно бледный, смотрел на нее глазами, полными ужаса.

— Вероника! — крикнул он с отчаянием. — Карай меня, но не губи. — Он задыхался.

Ее лицо оставалось неподвижным.

— С того дня, как ты меня продал, у Вероники нет брата. Уходи, — сказала она.

Он хотел броситься к ее ногам.

— Уходи, — повторила она тем же жестким тоном, и глаза ее были полны ненависти. — Не смей становиться на моем пути. Клянусь тебе памятью нашей матери, я раздавлю тебя, как червя.

Агриппа, шатаясь, вышел из комнаты, но за дверью он остановился, сжал кулаки, и глаза его засветились гневом, он прошептал:

— Ты еще не Августа, Вероника! А до тех пор…

Глава XV