Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

В свою светелку попала уже к ночи. Подняла лежню широкой лавки, достала, стараясь не запачкать воском, бережно припрятанное под душистыми травами алое корзно из тонкой шерсти.

Вспомнились последние минуты давнего прощания с Фролом. Чуть-чуть не успела тогда закончить вышивку оберега, чтобы хранил в пути-дороге. Расстаралась к его возвращению, да только совсем не такое оно случилось — неживого привезли мужа. Столько выплакано. Тогда в отчаянии чуть из корзна веревку себе не сделала, да отец Михаил, царство ему небесное уберег, о детях напомнив.

Пока добиралась с обозом до села, думала подарить сыну. Великоват будет, так до утра еще есть время подогнать. Только мысли опять вдруг к Алексею повернули, и представилось, как скачет любимый на лихом коне, и обереговыми крыльями золотой вышивки укрывает воина багрянец, развивающийся за плечами. И решилась: «Накину суженому не плечи, повелю, чтобы берегся, да признаюсь — можно уже — что будет у Саввушки к весне брат или сестра, а то и двое, коли Бог даст».

«Ну, а Мишане, — она вытянула из-за пазухи тайный шнурок со сплетенным из волос погибшего Фрола коловратом, — пора отцовскую силу перенимать!».

Вот и наступила прощальная ночь, которую так ждали оба. Это их желание, как могучий подземный огонь, весь вечер с момента встречи рвалось наружу, бросая блики на окружающих. Но сейчас можно было не сдерживаться, и они устремились друг к другу, сгорая в пламени страсти…

Анна лежала, не шевелясь, чутко прислушиваясь к тихому дыханию любимого.

Что-то сегодня было совсем не так. Вот только если бы понять, что? Прикрыв глаза и касаясь руками своего обнаженного тела, пыталась заново прочувствовать недавно пережитые мгновенья близости, когда всем нутром отзывалась его страстному напору, обволакивая Алексея нежной ласковой покорностью. Все вроде было так, как всегда или нет? Кажется, в этот раз горячее и яростнее? У Анны просто не хватало слов для описания того, что же она ощущала в тот миг. Откуда это неутихающее волнение плоти? Или виной тому расставание, да этот новый шрам? На мгновенье перед ее воображением нарисовалась картина безвольно лежащего в луже крови тела возлюбленного.

— Нет, не хочу, — завопило все ее естество, — мне не вынести второй потери! Богородица, заступись и помоги! Не допусти более крови. Так хочется спокойной и тихой семейной радости!