Гибель химеры (Тайная история Погорынья)

— Хорошо, сынок, — Анна оторвала сияющий взгляд от Алексея, — я распорядилась, чтобы ребятишкам снедный припас холопы отнесли. Ты проследи, чтоб недостатка ни в чем не было.

— Прослежу, конечно. Спокойной ночи, дядя Леша!

Окольчуженная конная змея неторопливо ползла среди убранных полей. Дорога, слегка изгибаясь к восходу, уходила на полночь. Разведчики шедшей впереди походной заставы под командой Стерва то ныряли в овражки, полнящиеся водой после ночного дождя, то прочесывали перелески, стоящие вдоль дороги. Но пока никаких тревожных вестей с головы колонны не приходило, и Мишка немного расслабился в седле, мысленно возвращаясь к утреннему выступлению из Ратного.

Ему все-таки удалось осуществить свою раннюю задумку — провести отроков через село. На рассвете Младшая Стража колонной по три вошла в речные ворота и пристроилась к десятку Егора, ратники которого замыкали процессию, двигающуюся к церкви. Все проулки были забиты провожающими. Только странно было видеть среди возбужденно-радостного большинства скорбные, словно заранее предчувствующие беду, женские лица. Отчего-то стало нехорошо на сердце. "А вернется ли хотя бы половина?" — мелькнула непрошено-холодная мыслишка. К счастью, додумывать времени не осталось — Зверь рванул и вынес боярича на площадь перед церковью. Придержав жеребца, Мишка выпрямился в седле и что есть мочи гаркнул:

— Стража, равнение направо!

И склонил голову, в ответ на благословляющий жест отца Михаила. Отроки разом повторили его движения, вызвав улыбку погостного священника отца Симона, как раз вышедшего из церкви. Окропленные святой водой и провожаемые пожеланиями "одоления на враги" пацаны еще сильнее выпрямились в седлах, изображая для девчонок, замерших по сторонам, опытных воинов. И, слава Богу, не видел никто из ребят, как крестили их вслед бабы на возрасте, смахивая непрошенные слезы с глаз.

К полудню следующего дня к рати присоединился десяток Луки, да не один, а в сопровождении дюжины лесовиков. Как пояснил сам десятник — подкрепление из двух ближних селищ подошло сразу же, как местные узнали о захвате Княжьего погоста неизвестными находниками. Вместе с ратными были и двое парней из сенькиного десятка, что ездили гонцами — Лука посчитал более безопасным для них ехать с отрядом.

День уже совсем клонился к вечеру, когда воевода Корней скомандовал привал — до цели оставалась пара часов пути, Колонна неспешно вошла в лес примерно на полверсты, с тем расчетом, чтобы место отдыха не было видно с дороги. Лишь передовой десяток выдвинулся еще ближе к погосту, чтобы вовремя обнаружить любое возможное движение по дороге.

Костров разжигать было нельзя. Ратники обихаживали коней и устраивались, кто где мог, надеясь хоть чуть-чуть подремать перед боем. Наставники обходили отроков, проверяя все ли в порядке, а на отдаленной полянке Корней собрал быстрый военный совет.

Именно тогда — за несколько часов до штурма — Стерв, поддержанный Мишкой, предложил зачистить погост силами опричников.

— Ребятишки обучены добре, не сробеют. Пикнуть ворогу не дадим — перебьем все, что движется!

Сначала им удавалось легко отводить возражения ратнинцев ссылками на успешные действия опричников в Отишии да намеками на жадность взрослых воинов, не желающих отдавать лакомую добычу. Но тут поднялся погостный десятник Кондратий:

— А как твои стрелки будут беглецов различать, кто свой, а кто чужой?

Но ни тот, ни другой не смогли ответить на этот простой вопрос.

— Кхе, слушай, Михайла, команду! — дед сориентировался раньше всех. — Стрелять только по оружным, а если кто бежать будет — не препятствовать!

— Но, как же, господин воевода? — у Стерва от изумления брови поползли вверх. — А вдруг это ляхи, али кто там напал? И мы им даем путь чист?