Гибель химеры

Ты был прав мой мертвый враг. Мы с тобой были двумя маленькими пешками, возомнившими себя королями. Ты уже давно покинул доску, а я все еще рвусь вперед, не разбирая дороги и ломая все препятствия, надеясь достичь последней горизонтали. Зачем? Что это изменит? Я уже и сам не знаю. Возможно, я просто боюсь остановиться. Потому что если остановлюсь — то погибну.

Еще один глоток вина скользнул в горло.

Что-то меня потянуло на философствование. Надо чаще присутствовать на пытках…

Мрачно усмехнувшись своей несмешной шутке, я закрыл флягу с вином и вновь посмотрел на исходившего воем пленника.

Харг прижег эльфу еще один палец. Запах паленой плоти стал просто невыносим. Отчаянно зачесались шрамы груди, а желудок протестующе екнул, норовя избавиться от только что проглоченного ужина… или это уже завтрак?

— Стоп! — предостерегающе поднял руку я. — Он слишком громко кричит и у него весьма мерзкий голос. Заткни-ка ему рот!

— Хорошая идея, сир! — одобрительно кивнул Харг. Достав грязную промасленную тряпку, по-моему ею он чистит доспехи, орк быстро скрутил из нее кляп и заткнул пленнику рот.

— Найди-ка мне пока Эстельнаэра, — попросил я прикорнувшего у стены Мезамира.

— Да он тут. Просто входить не хочет. Мессир Эстельнаэр!

— Вы искали меня, сир, — стараясь не смотреть в сторону пленника, в развалины амбара вошел маг.

— Проследи, чтобы наш "гость" не отошел в мир иной раньше срока — леди Весмина нас не поймет. Да, и не давай ему потерять сознание — это слишком большая роскошь!

Недовольно поморщившись, Эстельнаэр поспешил исполнить приказ.

Надо отдать пленному эльфу должное — протянул он гораздо дольше, чем я предполагал. Харг успел закончить с ногтями на его правой руке, отчего та превратилась в распухший, кровоточащий кусок обгорелого мяса, и стал примеряться к левой. Эльф заскулил, выразительно замотав головой. Харг убрал нож и вопросительно посмотрел на меня.

— Почему ты остановился? — мои губы скривились в капризной улыбке.

— По-моему он хочет что-то сказать.

В подтверждение этих слов Харга, эльф отчаянно закивал. Казалось, что его голова сейчас просто отвалится.

— Да что он знает, — равнодушно пожал плечами я. — Продолжай.

Похоже, подобной подлости эльф просто не ожидал. Больно уж ошарашенным стало его перекошенное от страданий лицо. Уверен, теперь он сильно сожалеет, что не рассказал все сразу такой милой и доброй леди Весмине.

— Может, все же дадим ему выговориться? — поинтересовался Харг, обработав еще два пальца на левой руке пленника.

— Ну, если ты просишь, — недовольно потянул я, после небольшой паузы. — Вытащи кляп.

Орк выдернул тряпку изо рта пленника, тот захрипел, хватая ртом воздух и тихо заскулил от боли.

— Пусть глотнет, — с этими словами, я кинул Харгу флягу с остатками вина.

Ловко поймав ее в воздухе, орк вытащил пробку и поднес флягу к губам пленника. Кашляя и давясь, эльф сделал несколько жадных, судорожных глотков.

— Рассказывай! Но если я решу, что ты лжешь.

Пленник окончательно сломался и не заговорил — запел! Ему так хотелось выговориться. Куда только делось все напускное высокомерие и горделивость? Хотя, я не осуждаю этого младшего. Нет, не осуждаю. О верности, героизме и презрении к боли хорошо рассуждать, попивая вино в кресле у камина. А с раскаленным железом под ногтями быстро забываешь о всяких глупостях.

Со слов эльфа вырисовывалась весьма интересная и неприятная картина творящихся на севере деяний. Поднявшие мятеж младшие эльфийские дома как-то уж быстро организовались. Более того, похоже, он умудрились не передраться при дележе власти. Никакого уважения к древним эльфийским традициям!

Сейчас эти ребята гребли под себя все земли, до которых могли дотянуться, и со слов пленника — это у них неплохо получалось.

Как я уже неоднократно упоминал — я не люблю фанатиков. Хотя нет. Не люблю — это еще мягко сказано. Скорее — тихо ненавижу. Особенно фанатиков этой вечной химеры под названием свобода. Под этими небесами нет идеи более лживой, циничной и лицемерной, но почему-то именно ее столь любит толпа.

Впрочем, лозунги для толпы одни, а вот интересы у кукловодов очень часто совершенно иные.

Ничто не ново в этом мире, все уже случалось и не раз повторится. Очередной пророк будет вещать толпе о продажности правителей, призывая к справедливости, свету и, разумеется, свободе. Падут казалось бы еще вчера незыблемые основы. Будут низвергаться правители, падать государства. И кровь будет литься. Много крови. А радостная толпа будет глумиться над телами вчерашних кумиров…

Прозрение обычно приходит тогда, когда царство справедливости и свободы почему-то не наступает. Жрать становиться нечего. А жизнь обесценивается до уровня ломанной медной монеты. Правда к этому времени обычно бывает слишком поздно. Разрушать может каждый. А вот строить?

К Падшему! Я не гожусь на роль мессии. Да и кончают эти ребята всегда плохо. В своих землях я подобного бардака не допущу, а остальные могут катиться прямиком в бездну. Я бы им еще и пинка для ускорения придал, но, к сожалению, сейчас есть дела и поважнее.