Гибель королей

Он приказал двум гончим оставаться на месте, врезался в отару, с помощью крюка на своей палке зацепил овцу, подтянул ее к краю поля и погнал к другим животным, собранным в дальнем конце луга. Один из гончих псов – драный, покрытый шрамами, – принялся покусывать овцу за задние ноги, пока пастух не прикрикнул на него. Вообще-то, он не нуждался в помощи при выборе овец, которым предстояло жить или умереть. Пастух с детства умел отбирать животных, но господин, отдающий приказ забивать их, должен проявить к ним хоть крохотное уважение и провести с ними некоторое время.

– Судный день, – пробормотал Виллибальд, натягивая шляпу почти до самых ушей.

– Сколько уже? – спросил я у пастуха.

– Джиггит и мумф, – ответил он.

– Этого хватит?

– Хватит, господин.

– Тогда режь остальных, – велел я.

– Джиггит и мумф? – удивился Виллибальд, все еще ежась.

– Двадцать пять, – ответил я. – Яйн, тайн, тетер, метер, мумф. Так считают пастухи. Не знаю почему. Мир полон тайн. Некоторые люди даже верят в то, что трехдневный младенец может быть святым.

– Нельзя насмехаться над Богом, господин. – Отец Виллибальд старался сохранять суровый вид.

– Мне можно. Так чего хочет юный Эдуард?

– О, это самое замечательное, – с энтузиазмом начал Виллибальд и замолчал, потому что я поднял руку.

Оба пастушьих пса рычали. Оба припали к земле и смотрели на лес. Шел дождь со снегом. Я вгляделся в деревья, но ничего угрожающего среди черных зимних веток не увидел.

– Волки? – уточнил я у пастуха.

– Да я волков не видал аж с тех пор, когда рухнул мост, господин, – возразил тот.

У собак на загривках шерсть встала дыбом. Пастух пощелкал языком, успокаивая их, потом коротко свистнул, и одна гончая потрусила к лесу. Второй пес взвыл, недовольный тем, что его не пускают вперед, но пастух тихо произнес короткую команду, и тот успокоился.

А первая собака приближалась к лесу. Это была хорошо обученная сука. Она перепрыгнула через обледеневшую канаву и исчезла в зарослях остролиста. Один раз гавкнув, собака вышла из кустов и снова перепрыгнула канаву. На мгновение задержалась, оглянулась на лес и помчалась к нам. А из лесного мрака вслед ей полетела стрела. Пастух свистнул, и гончая ускорилась. Стрела упала позади нее.

– Разбойники, – бросил я.

– Или охотники на оленя, – предположил пастух.

– На моего оленя, – заметил я, продолжая вглядываться в лесную чащу.

Зачем браконьерам стрелять в пастушью собаку? На их месте самым правильным было бы убежать. Может, это очень глупые браконьеры?

Дождь усилился, к нему добавился холодный восточный ветер. На мне был толстый меховой плащ, высокие сапоги и лисья шапка, так что холода я не чувствовал, а вот Виллибальда, несмотря на шерстяную накидку и шляпу, уже по-настоящему трясло в его черном одеянии.

– Надо бы увести тебя в дом, – сказал я. – В твоем возрасте вредно мерзнуть.

– Я не ожидал, что польет дождь. – Вид у Виллибальда был жалкий.

– К середине дня пойдет снег, – добавил пастух.

– Ведь у тебя где-то поблизости хижина? – спросил я у него.

– Сразу за рощей. – Он указал на север, в сторону плотно растущих деревьев, между которыми вилась тропинка.

– Там есть очаг?

– Да, господин.

– Веди нас туда, – велел я.

Я решил оставить Виллибальда в тепле и съездить за плащом и лошадью, чтобы отвезти его к себе домой.

Мы двинулись на север, и собаки снова зарычали. Я оглянулся и увидел людей у края леса. Они стояли неровной шеренгой и смотрели на нас.

– Ты их знаешь? – поинтересовался я у пастуха.

– Они не местные, господин, и их эддера-а-диз, – ответил он, имея в виду, что их тринадцать. – Несчастливое число, господин. – Он осенил себя крестным знамением.

– Что?.. – начал отец Виллибальд.

– Тихо, – перебил я его. – Разбойники, – догадался я, продолжая смотреть на чужаков.

Обе пастушьи собаки скалились.

– Святого Алнота убили разбойники, – обеспокоенно пробормотал Виллибальд.

– Значит, не все, что делают разбойники, плохо. Но эти – полные идиоты.

– Идиоты?

– Напасть на нас – редкий идиотизм, – пояснил я. – Их поймают и разорвут на части.

– Если они прежде не убьют нас, – заметил Виллибальд.

– Шевелись!

Я подтолкнул старика к леску и, сжав рукоять меча, поторопился за ним. Вместо Вздоха Змея, моего большого боевого меча, я сегодня вооружился клинком поменьше и полегче, тем, который забрал у дана, убитого мною в Бемфлеоте. Хотя это был хороший меч, я пожалел, что сейчас со мной нет Вздоха Змея. Я оглянулся. Все тринадцать чужаков уже перебрались через канаву и спешили за нами. У двоих были луки. Остальные вооружились топорами, ножами или копьями. Виллибальд начал задыхаться и замедлил шаг.

– Что это? – с трудом произнес он.

– Бандиты? – предположил я. – Бродяги? Не знаю. Бегом!

Я буквально втолкнул его в лес, вытащил меч из ножен и повернулся лицом к преследователям, один из которых уже доставал стрелу из колчана на поясе. Его действия убедили меня в том, что благоразумнее будет уйти в лес вслед за Виллибальдом. Кольчуги на мне не было, только толстый меховой плащ, который не мог защитить от охотничьей стрелы.

– Не останавливаться! – крикнул я Виллибальду и захромал по тропинке.