Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год

К сему добавляем, что в случае всеобщей мобилизации требуем в первую очередь призывать тех, которые скрывались в бывшую войну с Германией на заводах, на железной дороге, но, однако, опять же не на партийную войну.

2) Единогласно постановили: лошадей, скот и хлеб для Красной Армии не давать, поступившие в Красную Армию должны приобрести все за свой счет.

3) Для связи с соседним восстанием избираем гражданина Дудина С.Ф.

Председатель Онянов

Секретарь Мезенцев» ^{279}.

Нетрудно заметить, что хотя и имеются некоторые отличия требований граждан Григорьевской волости от требований граждан-крестьян Новоладожского уезда, но в основном они совпадают, как совпадает и само неприятие развязанной В.И. Лениным и Л.Д. Троцким Гражданской войны.

Руководили восстанием в Григорьевской волости крестьяне Василий Иванович Мальцев и Александр Филатович Селиванов. Крестьяне собрали дружину и, напав на продотряд, обезоружили его, заняли помещения Совета, телефон и почту.

День был воскресный. Имевшиеся в селе красногвардейцы были распущены по домам, члены сельсовета находились кто дома, кто в гостях. Выступление крестьян застало их врасплох.

Большая часть сторонников большевиков в селе была выловлена и арестована. Арестованных содержали в подвалах и, как и большевистских наместников в Колчаново и Хлыново, их систематически избивали.

Впрочем, жестокости — отчасти это объяснялось присутствием в Григорьевской волости продотряда — здесь было гораздо больше. Членам Совдепа и красноармейцам отрубали руки и ноги, выкалывали глаза, отрезали уши, носы и живыми закапывали в могилы или сжигали на кострах.

Отчасти жестокость объяснялась стремлением повязать крестьянский миркровью, но задачи этой достигнуть не удалось. Когда была перехвачена телеграмма, что на подавление восстания движется батальон Красной армии с артиллерийской батареей и пулеметами, было проведено новое собрание селян, на котором переизбрали выдвинутых повстанцами представителей местной власти. Потом освободили арестованных совдеповцев, а активных участников восстания арестовали.

Их и выдали вошедшему в Сепыч карательному отряду.

Чекисты долго избивали их прикладами, а когда притомились, расстреляли.

«Следственная комиссия вынесла несколько постановлений о расстреле 83 человек, главных виновников и участников восстания, приговоры приведены в исполнение тут же на месте» ^{280}, — докладывал начальству член Оханской ЧК Воробцов.

На само село была наложена контрибуция в 50 000 рублей.

7

Говоря о жестокости, с которой большевики расправлялись с восставшими крестьянами, не получается ограничиться перечислением одних только фамилий расстрелянных…

Десятки женщин и детей помимо самих повстанцев гибло под шрапнельным огнем большевистской артиллерии.

Но это тоже еще не все жертвы…

Несколько лет назад я отправился в Волховский район, включающий в себя прежний Новоладожский уезд, чтобы своими глазами увидеть места, где разворачивались события Новоладожской Вандеи.

И, конечно, хотелось разыскать родственников тех людей, голоса которых услышал, перелистывая пожелтевшие страницы протоколов допросов 1918 года.

И как-то странно совпадало все. Сохранилось и Колчаново, и Хвалово. И даже прежнее понятие «волость» сменило ставшие привычными сельсоветы. И разговоры здешних жителей, их настроение тоже как-то неуловимо совпадали с теми, что владели жителями Новоладожского уезда в августе 18-го.

— Душа щемит, выщемливает, столько народу уходит… — рассказывал мне бывший директор бывшего совхоза. — Всего 1480 жителей в Хваловской волости осталось, а еще три года назад две тысячи только взрослых было…

— Уехали? — спросил я. — В Питер, небось?

— Может, и в Питер… Только не в ваш…

— А в какой?!

— Есть у нас тут свой Питер… На кладбище… И только одно не сходилось…

Напрасно я колесил по Хваловской и Колчановской волостям в поисках потомков участников Новоладожской Вандеи — Петра Завихонова, Сергея Большева, Ивана Бородовского, Михаила Мелескина, братьев Чекуновых, Семена Кравцова, Ивана Колчина, Сергея Вострякова, Семена Гамазина…

— Нет, не слышали про таких… — качали головами мои собеседники. — Цветковы? Цветковы есть, но они приезжие…

Это, конечно, огорчало. Обидно было, что срывается такой превосходный замысел: от прадедов к правнукам, через судьбы нескольких поколений перекинуть мостик из той эпохи в нашу.