Гибель красных моисеев. Начало террора. 1918 год

Замена фамилии Злотникова — чрезвычайно остроумная находка Моисея Соломоновича, и она лишний раз убеждает нас, что записка его — действительно сценарий будущего дела.

Дело в том, что кроме евреев в Петроградской ЧК работало немало поляков, латышей и эстонцев, которых Урицкий во все тонкости своего плана посвящать не собирался. У рядовых чекистов и сомнения не должно было возникать, что дело фальсифицировано.

Поэтому-то — отличным был педагогом Моисей Соломонович! — он доверил своим молодым подручным самим найти Злотникова.

В ордере № 96, выписанном в семь часов вечера 21 мая, Моисей Соломонович поручил товарищу Юргенсону провести обыск в квартире Солодова и произвести там «арест всех мужчин».

Злотникова, таким образом, Юргенсон все равно бы арестовал, но сделал бы это как бы и без указания Моисея Соломоновича…

Да…

Не напрасно Исаак Эммануилович Бабель так восхищался Моисеем Соломоновичем Урицким.

Вот, нацарапав на бумажке фамилии Соколова и Боброва, Моисей Соломонович поправил спадающее пенсне, заправил за ухо черный засалившийся шнурок, а потом встал и, переваливаясь с боку на бок на кривых ногах, подошел к окну…

Как писал Марк Алданов, который лично знал председателя Петроградской ЧК, Урицкий походил на комиссионера гостиницы, уже скопившего порядочные деньги и подумывающего о собственных номерах для приезжающих…

«Вид у него был чрезвычайно интеллигентный; сразу становилось совершенно ясно, что все вопросы, существующие, существовавшие и возможные в жизни, давно разрешены Урицким по самым передовым и интеллигентным брошюрам; вследствие этого и повисло раз и навсегда на его лице тупо-ироническое самодовольное выражение».

С этим тупо-ироническим самодовольным выражением и вглядывался Урицкий в исхудавшие лица петроградцев, стремящихся побыстрее прошмыгнуть мимо нацеленных на них из подъезда Петроградской ЧК станковых пулеметов.

Если бы не этот добрый взгляд, трудно было бы понять, чем промышляет Моисей Соломонович…

Но такими добрыми глазами смотрел на прохожих Урицкий, так мудро усмехался, представляя, как, волнуясь, будет докладывать ему товарищ Юргенсон о своей удаче — «случайном» аресте матерого погромщика Злотникова, что жутковато стало бы человеку, заглянувшему в это мгновение в кабинет председателя Петроградской ЧК, морозом пробирало бы по спине…

— А что? — Моисей Соломонович стащил с угреватого носа пенсне и пальцами помассировал распухшие веки. — А почему бы и нет? Почему не поощрить молодого товарища? Пусть он сам почувствует радость, которая охватывает чекиста, когда удается найти антисемитскую сволочь… Почему бы и нет?

И, вернувшись к столу, заваленному бумагами, Урицкий снова водрузил на угреватый нос пенсне и вписал вместо фамилии Злотникова фамилию Солодова.

Правда, подумав еще чуть-чуть, Моисей Соломонович приказал кликнуть секретного агента Г.И. Снежкова-Якубинского и наказал ему быть у Злотникова в день ареста, чтобы тот не улизнул куда-нибудь…

Г.И. Снежков-Якубинский приказ Моисея Соломоновича добросовестно выполнил. Согласно показаниям Л.Т. Злотникова, за четверть часа до обыска он явился к нему и «купил на четыреста рублей картин, деньги за которые, конечно, не заплатил».

Обыски и аресты в соответствии со сценарием, набросанным Моисеем Соломоновичем, начались в тот же день.

В одиннадцать часов вечера был выписан ордер на арест Виктора Павловича Соколова. На Средний проспект Васильевского острова чекисты приехали уже ночью и — первый сбой в сценарии! — Виктора Павловича не застали дома. Еще днем он уехал в Царское Село.

Чекисты арестовали его брата — Николая, а также сослуживца Николая Павловича, солдата Мусина, недавно демобилизованного по болезни из армии. Самого же Виктора Павловича чекисты так и не смогли найти…

Любопытно, что в этот день в «Красной газете» появилась такая статья:

«Нами получен любопытный документ оголтелой кучки черносотенцев…»

Далее полностью приводился текст «Предписания Главного штаба “КАМОРРЫ НАРОДНОЙ РАСПРАВЫ”…

6

Это было первое большое дело петроградских чекистов.

Следствие по делу этой «организации», которой никогда не существовало, хотя участники ее и заполнили городские тюрьмы, затянулось на долгие месяцы.

Более того…

Очень скоро дело «Каморры народной расправы» начало сплетаться с другими, гораздо более громкими и значимыми событиями.

Нет-нет…

Следствие по этому делу напрямую не связано ни с эсеровским мятежом в Москве, ни с так называемым заговором в Михайловском артиллерийском училище, ни тем более с расстрелом царской семьи в Екатеринбурге.