Гибель Лодэтского Дьявола. Второй том

– Ты, главное, веди себя так, как я учил, – напутствовал ее муж. – Не танцуй ни с кем и поменьше говори. На вопросы отвечай «да» или «нет». Своего мнения не высказывай. Держись подле меня. А когда меня не будет рядом – тихо сиди за столом. В тени, словом сказать, побудь один вечер. О большем я не прошу.

К двадцать пятому дню Веры снег так и не выпал, хотя календарный срок зимы близился к завершению. Ветер бросался в лицо, гнал по мостовым сухую листву и завывал, попадая в переулки. Маргарита сильнее закуталась в плащ с лисьим подбоем и глубже спрятала голову в капюшон. Вместе с тремя другими услужниками Идер Монаро сопровождал своего отца и его молодую жену. С того досадного происшествия, когда Идер неожиданно появился в кабинете, прошло уже двадцать дней, но Маргарита еще чувствовала неловкость, если встречалась взглядом с этим благообразным, молодым мужчиной и немного краснела, представляя себе, какой он тогда ее увидел. Идер, в свою очередь, равнодушно скользил по жене отца холодными карими глазами, будто напрочь всё позабыл и никогда не вспоминал.

________________

Привычной дорогой всадники доехали по улице Благочестия до холма и поднялись до Первых ворот. После Маргарита впервые последовала по дороге из розового песчаника вверх – к парадным Северным воротам замка. Вдоль этого пути торчали туевые пирамидки, а между ними, словно сонные черепахи, улеглись самшитовые полушария. Лиственные деревья сплели свои ветки, зловеще шуршавшие пожухлой листвой; встали в строй шеренгами по обе стороны дороги, будто приготовились набросить древесную сеть и изловить тех, кого им прикажут.

«Если бы еще чуть-чуть похолодало, – думала Маргарита, забавляясь тем, что она выдыхает белесый пар в морозный воздух. – Деревья покрылись бы инеем и стали бы белоснежными, как кружево в сером небе: перестали бы пугать, а пирамидки и шары одели бы нарядные, пушистые шапочки из снежного горностая, и… порадовали бы герцога Альдриана Лиисемского и его гостей, то есть нас…»

После парадных Северных ворот начиналась мощенная белым и розовым песчаником площадь. Слева возвышался храм Пресвятой Меридианской Праматери, похожий массивностью стен на храм Благодарения, а шпилями у синих пирамид на храм Возрождения. За ним, дальше по дороге, спрятался за парком домик управителя замка. Огю Шотно каждый день юпитера бывал в темно-красном доме градоначальника: он передавал от супруги приветствия, но в гости Маргариту не звал, объясняя это тем, что Марлена не сняла траур, никого не навещает и еще не пришла в себя до конца. Маргарита очень надеялась встретиться хоть на этот раз с бывшей сестрой, так как ожидалось, что Марлена и Огю будут сидеть рядом с ними за столом.

Направо от Северных ворот, огибая парк, дорога устремлялась к царству избранных. Парк с этой стороны открывал взору тисовые лабиринты, ровные рощицы на плоском газоне, вечнозеленые шпалеры, арки, башенки. С площади перед самим замком, за деревьями, виднелась крыша белого павильона. Там, по словам тех, кого удостоили чести прогулок парке, находился Лимонарий – огороженный уголок «райского сада», где росли лимонные, апельсиновые и гранатовые деревья, где среди роз и лилий прохаживались павлины, где придворные музицировали, сидя на травке, или полулежали в устланных коврами нишах-раковинах, любуясь кувшинками на глади пруда или слушая умиротворяющий шепот водопада над гротом.

«Интересно, как там лебеди? – размышляла девушка. – Им ведь холодно сейчас плавать. Что они делают? Сидят в своем домике у пруда или всё же ныряют шеями в промозглую глубину».

Лебедей она видела лишь в детстве, в Бренноданне. Это были дикие вольные птицы, которые зимой перемещались в места потеплее, чем север Орензы, но весной возвращались на Лани.

В Лиисеме жаловали соколов. Две такие мраморных птицы, приподняв крылья, зорко следили с отполированных шаров у ступеней лестницы за теми, кто пришел к их белокаменному замку с голубыми крышами. За вестибюлем обнаружилась шумная, заполненная прислугой, полукруглая передняя с тремя проемами. Там Ортлиб Совиннак и Маргарита сняли плащи и отдали их Идеру. Другие услужники еще раньше их покинули, когда повели лошадей в конюшню. Маргарита думала, что Идер тоже приглашен на торжество, но он сел у стены на выступ и подушку на нем: Ортлиб Совиннак взял в замок сына только затем, чтобы тот хранил их дорогие меховые плащи. Маргарите стало жалко Идера – сидеть несколько часов без занятия, тогда как его отец будет пиршествовать среди аристократов! Но Идер Монаро не выглядел обиженным. Он вел себя так, словно это было в порядке вещей.