Гибель Марса

  Лично мне не хотелось покидать Санкт-Петербург. Я бы с удовольствием побродил по его улицам, заглянул бы в редакцию. Вдруг там сидит Алфен? Леха тоже, думаю, сбегал бы домой. Мы в ним завалили бы в наш подвальчик, где подавали холодную водку. Но теперь это по словам цекулов было опасным мероприятием. И мы согласились, выпив на посошок. У цекулов движения стали размашистее, а голоса громче. Но по-моему, мы все орали от возбуждения.

  Леха спрятал в карман початую бутылку, а Росс быстренько доел остатки трапезы и вылизал все консервные банки. Между тем я тихо плавился, словно сидел в духовке. Катажина да и все остальные чувствовали себя не лучше. После умеренного, влажного климата Марса, Земля казалась, в лучшем случае, самой верхней полкой в русской бане.

  Тарелка цекулов висела как раз над мостом. Вернее, это была не тарелка, а треугольный корабль из той серии, который сбили астросы над Санкт-Петербургом.

  От треугольного корабля к распахнутому окну протянулся огромный трап в виде шланга, по которому мы попали в прохладную каюту корабля и тут же взлетели, даже не поняв этого, потому что не ощутили ни перегрузок, ни волнения. Только Катажина, выглянув в иллюминатор, истерически ойкнула. Я тоже посмотрел: под нами расстилалась Европа. Редкая гряда облаков тянулась от Голландии до Сибири. Сплошная зеленая равнина разбегалась во все стороны. Даже Уральские горы выглядели, как холмы Африки. Мелькнули, на мгновение отразив солнечный свет, Обь и Енисей. Карское море плескалось в обрамлении голубых оттенков. На Новой земле и Таймыре росли леса. Помнится, в былые времена здесь завелись экзотические животные из мегафауны: мамонты, шерстистые носороги, саблезубые, которых, похоже, мы видели в городе, и прочая нестандартная живность.

  Потом корабль сделал крюк в южном направлении, и мы увидели то, о чем говорили цекулы и во что не хотелось верить. Примерно с широты Аральского и Каспийского морей начиналась самая настоящая пустыня - сплошные барханы сколько хватало глаз далеко на юг, где воздух становился белым и раскаленным. Самих морей, конечно, уже не существовало. Средиземное уменьшилось до размеров Онежского озера, а Геркулесовы столбы оказались на суше. Пиренейский полуостров высох и побелел. Из моря песка торчали обгорелые пики гор. Впрочем, это произвело впечатление только на землян, то есть на меня и Леху Круглова, потому что мы привыкли к иной географии. С горя Леха приложился к бутылке.

  -- Будешь?

  Я тоже выпил, даже не ощутив вкуса водки. Мне хотелось взглянуть, что стало с Ираном и близлежащими странами, которые подверглись ядерной атаке, но корабль цекулов направлялся к Атлантике. Словно угадав мои мысли, Гиренчир сказал:

  -- Район закрыт не только по этическим соображениям.

  -- А что там? - спросила Катажина, которая не поняла, что вообще происходит.

  -- Оплавленная, радиоактивная пустыня. Толщина стеклянной корки до метра.

  -- А... -- только и ответила она и вопросительно посмотрела на меня.

  -- На такой высоте нам ничего не угрожает, -- пояснил Гиренчир.

  Корабль цекулов заметно снизился - мы шли, что называется, по загривку земли. Несмотря на то, что корабль был одет в плазменную защиту -- во что-то подобие "кужуха", мы видели все очень хорошо. Внизу промелькнул северный берег Африки - желто-белый, как кости, затем -- Атлаские горы Марокко, которые казались лунными скалами на фоне безжизненного пейзажа, не говоря уже об "естественных" пустынях Алжира и Туниса, которые стали еще более естественными. А потом начался океан, и мы, не снижая скорости, со всего маху под острым углом вошли в воду.

  Лично я, отпрянув от иллюминатора, испытал шок. Мне казалось, что мы разобьемся и утонем. Но когда оглянулся на Гиренчира, то понял - это сюрприз.

  -- Фу... -- сказал я, вытирая капли пота на лбу. - Так можно довести до инфаркта.

  Я устал от впечатлений и плюхнулся в кресло, из которого тоже было хорошо видно.

  Оказалось, что мы совершенно не в курсе последних событий в геополитике.

  -- Тройственный Союз обязал нас и астросов покинуть Землю, -- скорбным сообщил Гиренчир.

  -- Это плохо или хорошо? - спросила Катажина.

  -- Вот с этого и надо было начинать, -- заметил я.

  В его словах была какая-то подковырка, но я еще не понял ее. И потом было интересно - кто же третий, если союз тройственный? Третья сила, похоже, была третейской, иначе ее никто не слушался и не боялся бы.

  -- Теперь вы будете развиваться самостоятельно.

  -- Ну да, -- проворчал Федор Березин, -- как издевательство: вначале устроили заварушку, а теперь в кусты.

  -- Сейчас мы вам покажем базы, которыми они пользовались многие тысячелетия в Атлантической впадине.

  -- А то мы не знали! - саркастически высказался Леха Круглов. - Только руки коротки.

  -- А потом слетаем к нашим, -- добавил Гиренчир, не обращая внимания на наши переживания.