Гибель миссии «Инкассация»

Всё это Ефимов окинул своим цепким взглядом, прежде чем стянуть набухшие снегоступы, которые пришли в негодность. Сняв куртку, он присел на лавку и протянул озябшие руки к печи. Хоть они и нашли в грузовом отсеке уцелевшие рукавицы, однако морозец за окном крепчал.

Что теперь?

Необходимо подготовиться к встрече с местным помещиком (или как их там величали)? Возможно, придётся врать всё, что придёт на ум. Какие к чёрту они путешественники? Какая карета? Какой указ государыни о частушках и былинах? Морозов не деревенщина. Сразу пошлёт в лес за якобы оставленными слугами и каретой. Тот же кузнец Прохор изъявит желание отремонтировать выдуманные ими повреждения. К следующему вечеру станет известно, что никакие они не уполномоченные государыни императрицы. И начнутся неприятности. Вот тогда-то уже будет гораздо труднее объяснить местному люду, каким-таким образом два незнакомца из XX-го века оказались в ИХ временах.

За окнами послышался гомон голосов, заскрипела калитка, залаяла собака.

Начинается, поднялся со скамьи Андрей Степанович.

Что ж… чему быть, тому не миновать.

Глава 3

Берег Ладожского озера.

Зима 1942-го года.

22 часа 08 минут по местному часовому поясу Земли.

- Синявин, ты точно уверен, что видел с высоты этот непонятный лес, взявшийся ниоткуда?

- Так точно, товарищ полковник! Не только я видел, пролетая над тем квадратом. Младший лейтенант Миронов шёл за мной тем же курсом. Спросите у него.

В столовой эскадрильи после ужина остались командир авиаполка Рябцев, начальник штаба Костин и четверо лётчиков, принимавших участие в дневных боях над Ладогой. Керосиновая лампа коптила, женщины из кухни убрали посуду, оставив группу лётчиков наедине. На столе была разложена подробная карта Кронштадта, Ленинграда и его пригородов. Рябцев водил циркулем по указанной Синявиным территории, но совершенно был сбит с толку. Миронов сидел рядом со своим ведущим, два других лётчика Одинцов и Куликов склонились над картой по другую сторону стола.

- Ни черта не понимаю! – озадаченно откинулся на спинку скамьи командир авиаполка. – Ты что-нибудь понял из того, что нам рассказывают? – обратился он к начальнику штаба. – Откуда, бес его возьми, в нашем квадрате, над которым мы летали сотни раз, мог появиться этот массивный участок леса?

Костин лишь пожал плечами:

- Давай послушаем Миронова.

- Дело было так, - оживился младший лейтенант. – Как вы знаете, прошло уже довольно много времени после исчезновения Руднева.

- Дальше, Коля, дальше. Без тебя известно, что поиски не принесли никаких результатов, и вашему командиру звена дали посмертно звание героя. Ты мне о лесе поведай. Откуда он там взялся, к чертям собачьим? Его ведь там и в помине не было!

- В том-то и дело, товарищ полковник. Пролетая с Синявиным над тем квадратом ни один десяток раз, мы ориентировались на левый берег Ладоги. Там прежде были только ледяные наносы, да несколько снежных холмов. Именно в тот квадрат и устремился в своё время капитан Руднев, исчезнув затем навсегда. Немецкие «юнкерсы», отбомбившись, как попало, ушли к правому берегу озера, оставив «дорогу жизни» подоспевшим «фокке-вульфам». Мы с Синявиным принялись преследовать бомбардировщики, а Одинцов с Куликовым взялись за «мессеров».

Он бросил взгляд на товарищей и те ответили утвердительными кивками:

- Так всё и было, товарищ полковник.

- Хорошо. Продолжайте. Кто будет говорить?

- Я, - хмуро откликнулся Синявин. – Коля шёл за мной. «Юнкерсы» были в поле видимости, и мы прошивали их пулемётными очередями. Под нашими «ишачками» было сплошное поле низких облаков. Землю мы не видели. Но, ориентируясь по приборам и компасу, точно знали, что находимся ещё над нашим левым берегом. Если бы нас увлекло к правому, то немецкие зенитки тут же испепели бы нас своим огнём.

- Дальше.

- А дальше, товарищ полковник, начинается самое непонятное. Коля, ты ведь тоже видел? – ища поддержку, спросил Синявин.

- Так точно. Мы ещё переговаривались по этому поводу по рациям.

- Да не тяните вы, черти окаянные! – озлобился Рябцев. – Докладывайте по существу.

- В общем, - замялся Миронов, и Синявин в тон ему кивнул, - мы заметили, что слой облаков под нами вдруг как-то внезапно изменился.

- Что значит, изменился?

- Ну-у… - Миронов протянул, подыскивая подходящие слова. – Они стали как бы рас-пол-зать-ся…

Наступила пауза.

- А конкретнее? – подал голос майор Костин.

- Была сплошная пелена, и вдруг расступились под нами, обнажив землю.

- Но такое ведь бывает сплошь и рядом! – едва не взорвался Рябцев. – Вы же не первый день летаете! Были облака, и вдруг рассеялись. Антициклон ушёл в другую область.

- Не рассеялись, товарищ полковник, - поправил его Синявин. – А именно что рас-сту-пи-лись. Последнее слово он отчеканил по слогам, словно забил молотком гвозди.