Гибель «Русалки»

– Да. Мистер Тернер, несомненно, честный человек. Он владеет заводом в Бруклине. Обувь и тому подобное. Показывал Фитцу свой банковский счет: на нем более полумиллиона. А ты знаешь Фитца…

– Тернера я знаю еще лучше. По крайней мере, его происхождение. Здесь, в Миссисипи, мы по-прежнему не говорим «мистер», если речь идет о неграх…

– Гай! – Джо Энн даже рот открыла от изумления. – Уж не хочешь ли ты сказать…

– Его мать была из дворовых детишек Мэллори. С очень светлой кожей, конечно. А ее сына нельзя отличить от чистокровного белого. Он пошел в своего папашу, жалкого дурака англичанина, который…

– Он упоминал, что его отец – англичанин. Но ничего не говорил мне про… но я знала! Знала, что с этим человеком что-то нечисто!

– С ним могло бы быть все в порядке, – спокойно сказал Гай. – Малый, который обладает такой смекалкой и твердостью характера, чтобы из той небольшой суммы, которую они имели, сделать полмиллиона, по-моему, заслуживает уважения. Пока он остается по свою сторону забора. Чего я не могу понять, так это той невероятной наглости, с которой он заявился сюда разыскивать меня…

– Мистер Гай, – сказал Генри, – ваша лошадь готова, сэр.

– Спасибо, Генри. Дождись меня, Джо. Надо еще обдумать, как отыскать нашего глупого отпрыска…

Подъезжая к Мэллори-хиллу, Гай увидел, что они сидят вдвоем на ступеньках у поворота галереи. Когда он приблизился, они встали.

– Дядя Гай! – сказала Трилби немного испуганно. – Позвольте представить вам мистера…

– Имел удовольствие познакомиться с ним, – сказал Гай сухо. – Хотя твой приятель, возможно, и не помнит меня: ему было тогда всего четыре года. А теперь будь хорошей девочкой: сбегай и приведи своего отца. Нам нужно свести кое-какие счеты с твоим приятелем или, точнее сказать, спустить шкуру с цветного джентльмена, забравшегося в чужую поленницу… Ты слышала меня, Трилби, ступай за отцом.

– Должен вам сказать, – вышел из себя Уилкокс, – что мне не нравится ваш тон, сэр!

– Ты, малютка Вилли, – проговорил Гай, растягивая слова, – едва ли в том положении, чтобы высказывать свое недовольство. Единственное, что я хочу узнать от тебя, сколько времени тебе потребуется, чтобы упаковать свои вещи?

– Вещи? – переспросил Тернер. – Но я не имею ни малейшего намерения…

– Я не спрашиваю о твоих намерениях. Я спрашиваю, сколько времени тебе нужно, чтобы упаковать багаж?

– Давайте говорить начистоту, мистер Фолкс, – сказал Тернер холодно. – Меня не так-то легко испугать. Я знаю, что вы хотели бы женить вашего сына на Трилби, но…

– Никаких «но». Это к делу не относится. Мне нужно только одно, Тернер, – знать совершенно точно, что она не выйдет замуж за тебя!

– И как же вы собираетесь этого добиться, мистер Фолкс? – Бесстрастно спросил Тернер.

– Я не собираюсь этого добиваться. Ты сам все сделаешь как надо. Я был очень терпелив с тобой, Тернер. Тебе следует знать, что здесь, на Миссисипи, таким, как ты, накидывали веревку на шею куда за меньшие прегрешения. Поэтому я поступаю с тобой справедливо: даю тебе шанс убраться к себе на Север, сохранив в целости свою шкуру. Я не собираюсь даже ничего рассказывать Трилби. Ты можешь придумать любой предлог, какой сам захочешь. Или, может, ты предпочитаешь, чтобы я сказал ей правду?

– А в чем состоит правда, мистер Фолкс? – спросил Уилкокс Тернер слегка дрогнувшим голосом.

– В том, что твоя мать была квартеронкой. В твоих жилах течет негритянская кровь. Не очень много, но вполне достаточно. Для здешних мест достаточно и одной капли. Более чем достаточно, на наш взгляд.

– Моя мать, – прошептал Уилкокс, – была цветной? О, Господи! Она действительно была немного смуглой, но… Господи Боже! Милосердный Боже!

Гай посмотрел на него с искренней жалостью.

– Так ты, значит, не знал этого? – проворчал он. – Извини, парень. Мне показалось нелепым то нахальство, с которым ты приехал сюда разыскивать меня. Не принимай это все так близко к сердцу, сынок. И среди цветных есть очень хорошие люди…

– Вы меня не поняли! Я… я всегда ненавидел черных! Однажды компания мальчишек, в которой был и я, поймала тощего негритенка в закоулке и избила его до полусмерти… А теперь вы говорите мне, что я поднял руку на своего брата…

– Все люди – братья, – тихо сказал Гай. – Пока они не пытаются втереться в твою семью, с ними вполне можно ладить…

Дверь широко распахнулась, и на пороге появился Фитцхью в халате поверх ночной рубашки. Он щурился, глядя на Гая. Рядом с ним стояла Трилби.

– Тернер покидает нас, – сказал Гай. – Помолвка расторгнута, Фитц. Он только что обнаружил, что не годится в женихи для Трил…

– Это ложь! – заплакала Трилби. – Я всегда любила вас, дядя Гай, но теперь скажу: вы злой, мерзкий старик! Что вы такое сказали, чтобы заставить его…

– Извини, Трил, – мягко сказал Гай, – но я не собираюсь отвечать на этот вопрос.

– Скажите ей, – выдавил из себя Уилкокс Тернер, – так будет честнее, а я… я не могу.

– И вправду, Гай, – решительно сказал Фитцхью, – мне кажется, ты должен нам все объяснить.