Гибель шахмат

Юный маэстро уверен в выигрыше. Он непоколебим, как скала. Его шпаргалка — меч Нибелунгов. Его лицо — лицо генерала, в котором спокойная уверенность Цезаря сочетается с нервной горячностью Наполеона.

Ход за ходом. Белый прямоугольник изрыгает страшные цифры. Кf3 на e5. Наполеон падает с лошади. Увы! Он теряет королеву.

4. НАСТОЯЩЕЕ КРОЕТ ИСТОРИЮ

Через несколько дней в „Известиях“ под заголовком „Триумф автомата“ было напечатано:

„Игра лучших московских игроков с автоматом системы профессора Ястребова в Малом зале Консерватории за три дня дала совершенно неожиданные результаты.

Короче говоря, проиграли автомату все московские крупные шахматисты, не считая ряда любителей. Трудно даже описать ту панику, которая наступила в результате. По словам старейших московских игроков, они за всю свою жизнь не помнят ничего подобного.

Проиграли автомату и приехавшие из Ленинграда Левенфиш и Рабинович. Особенно любопытен проигрыш последнего. Игравший очень удачно на последних турнирах в Москве (1925 г.), в Нью-Иорке и Сан-Себастьяно (1926 г.), Рабинович играл здесь с особенной красотой и виртуозностью. Применив защиту Каро-Канн, он до 17 хода находился в прекрасном положении. Но ход ( Сf4: c7), указанный автоматом, стеснил его пешечный фронт и запер коня. Лишенный возможности раньше, как через три хода вывести в игру ладью, Рабинович пошел на рекомендуемый теорией размен ферзей, в результате которого, благодаря прекрасному маневрированию противника, потерял пешку. На 28-м ходу ему пришлось сдаться.

По словам присутствовавших на игре московских чемпионов, автомат указывал ходы безошибочно и блестяще. Разыгранный им финал, по их мнению, был достоин самого Ласкера.

В публике и в шахматных кругах господствует мнение, что здесь имеет место, вопреки уверениям самого профессора Ястребова, игра живого человека, ибо только человеческий мозг, и притом гениальный мозг, может так проникновенно и талантливо комбинировать“.