Гибель солнца

Безнадежно. Он не может победить в этом, противоборстве. Голос не исчезнет. Дэниел услышал второй голос. Его ответ первому был невнятным просто звук, нечленораздельное мычание.

— Мистер Китаяма. Вы можете открыть глаза? Вы можете говорить?

Он пробормотал что-то утвердительное.

Голос звучал приятно и ободряюще.

— Великолепно! Вы слышите меня. Вы разговариваете. Вы можете открыть глаза? Попробуйте — комната затемнена, и вам не будет больно. Давайте, сделайте попытку.

Дэниелу хотелось доставить удовольствие голосу, интонации которого напоминали ему мать (вернее, идеализированное воспоминание о матери), жену, друга, сестру…

Он вновь попытался заговорить, но услышал только неясный звук и открыл глаза. Но они не открылись. Он попытался — сделал мысленное усилие, которое должно было заставить нервные окончания и мускулы сработать и поднять веки. Усилие, которое всегда, насколько он помнил, приводило к желаемому результату.

На этот раз ничего не получилось.

— Вы пытаетесь, — произнес голос.

Дэниел подумал, что это голос бога. Но разве бог — женщина? Голос был теплым, глубоким, с богатым тембром, может быть, слишком низким для женщины, но он был почти уверен, что голос принадлежал именно женщине.

— Мы следим за вашим состоянием. Это была хорошая попытка. Пожалуйста, не попробуете ли вы еще раз?

«Это было здорово! Ты попробуешь еще paз? Сделай еще один шаг для мамочки. Когда папа вернется, он будет так счастлив!»

— Пожалуйста, попытайтесь еще раз.

Он постарался открыть глаза. Это была сложная задача, требующая неимоверных усилий. Напрягись! Старайся! Ему хотелось руками раздвинуть веки, подобно тому, как пьяница в каком-то мультфильме держал свои глаза открытыми при помощи спичек.

— Продолжайте, мистер Китаяма

Вспышка яркого света ударила в него, заставив почувствовать головокружение, а затем угасла, оставив после себя световые пятна, цвет которых изменялся от красного к зеленому, а затем черному, постепенно ослабевая, тускнея, пока эти пятна не растворились в окружавшей их темноте.

— Что вы чувствовали, мистер Китаяма?

— Боль, — он услышал себя и понял, что смог отчетливо произнести слово.

— Великолепно, — сказала его мать, нет, голос. — Пока достаточно. Теперь вам нужно отдохнуть. Но это большой прогресс — речь и частичное зрение. Спите.

Голос пропал, и он опять погрузился в забытье. Через некоторое время ему стали сниться, сны, а, возможно, к нему действительно возвращалось сознание, и в его мозгу пронеслись воспоминания далекого детства. Картины, звуки, ощущения. Булочки с сосисками и мороженое на стадионе, где они с отцом смотрели, как «Моряки» играли против «Доджеров», хьюстонского «Асто», «Великанов» из Денвера, где они слушали рассказы приятелей отца о тех временах, когда «Великаны» играли за Сан-Франциско и выступали при пустых трибунах на отвратительном стадионе в Кандлстик Пойнт.

Он вспомнил, как с друзьями из Бальбоа они тайком пробирались на фильмы для взрослых обманывая кассира относительно своего возраста, чтобы пройти в кинотеатр, а затем хвастались друг перед другом, как будто с ними происходило то, что они видели на экране.

Он приносил домой школьные задания и запускал написанные программы на небольшом домашнем компьютере, вызывая восхищение родителей, когда его программы проходили с первой попытки. Но все это так легко давалось Дэну, что он просто не мог понять людей, которые не в состоянии разобраться в структуре задачи или, что для него было еще более странно, не могли освоить простейшие операции поиска и сортировки данных.

Он вспоминал свою растерянность, когда шел к дому на Пост-стрит, чтобы впервые в жизни пригласить девушку на свидание. Он собирался повести ее в кафе и угостить гамбургерами и пытался представить себе, как она отреагирует, если он…

Вдруг все исчезло.

Какое-то внутреннее чувство подсказало ему, что прошло много времени, прежде чем сознание вновь вернулось к нему. Он услышал женский голос, опять произносящий его имя, тот же самый, который он ошибке принял за голос матери.

Он сказал:

— Да.

Он открыл глаза.

В комнате опять было темно, но темнота рассеивалась слабым сероватым светом, наполнявшим все пространство вокруг. Дэниел мысленно улыбнулся.

В первый момент он не различал цветов и очертаний предметов, но он был уверен, что рядом с ним кто-то есть. Одна из неясных фигур двигалась.

— Мистер Китаяма.

«Это, наверное, моя мать — нет, это женщина, чей голос напоминал голос матери».

— Мистер Китаяма, вы меня видите?

— Да, ответил он.

— Прекрасно. Сегодня мы подольше с вами поработаем. От вас потребуются серьезные усилия, но все будет в порядке. Вы различаете мое лицо?

Каким-то образом темнота в комнате немного рассеялась. Перед собой Дэниел увидел что-то, что должно было быть лицом. Он моргнул, на мгновение закрыл глаза, а затем прищурился. Он все еще видел ее, и боль в глазах уменьшалась.