Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972

Не жалеет язвительных красок автор романа и для других героев повествования. Например, для известного славянофила-художника Антонина Свешникова, в образе которого сведущий читатель тут же обнаруживал знакомые черты популярного советского художника Ильи Глазунова. Что касается положительных героев романа, то их всего трое: начальник главка одного из машиностроительных министерств Сергей Антропович, его сын инженер Феликс и писатель Булатов. Именно в их уста автор романа вкладывал те мысли, которые беспокоили его самого. Например, о том, как Сталин перед войной уничтожил «пятую колонну» в СССР. В тексте это выглядело следующим образом. На вопрос сына о том, что Сталин не подготовился к войне, растерялся, отец отвечал следующим монологом:

«Не повторяй сознательной клеветы одних и обывательской пошлости других. Было сделано наиглавнейшее: к войне, к выпуску самого современного оружия в массовых масштабах была подготовлена наша промышленность, и необыкновенную прочность приобрело производящее хлеб сельское хозяйство — оттого, что было оно полностью коллективизировано. И не было никакой „пятой колонны“ оттого, что был своевременно ликвидирован кулак и разгромлены все виды оппозиции в партии».

В другом разговоре с сыном Сергей Антропович произносил слова, которые станут поистине провидческими. Когда разговор коснулся сегодняшней молодежи, отец с горечью констатировал: «Вы беспечны, вы слишком поверили сиренам миролюбия — и зарубежным, и нашим отечественным. Эмблемой вашей стал библейский голубь с пальмовой ветвью в клюве. Кто только вам его подсунул вместо серпа и молота? Голубь — это же из Библии, он не из марксизма» (выделено мной. — Ф. Р.).

Весь ход последующих событий в Советском Союзе докажет правоту этих слов: брежневское руководство, «усыпленное сиренами миролюбия», затеет сближение с Западом, так называемую разрядку, которая принесет стране лишь кратковременный успех, но в дальней перспективе приведет к горбачевской перестройке и развалу некогда великой державы. Говоря на языке Кочетова, «голубь мира будет заклеван коршуном холодной войны».

Не менее провидческим оказался и вывод Кочетова относительно некоторых зарубежных друзей-коммунистов, в основном из Италии. И здесь писатель попал аккурат в «яблочко»: спустя несколько лет именно представители Итальянской компартии всадят нож в спину КПСС, став одними из идеологов нового течения в мировом коммунистическом движении — еврокоммунизма, который вобьет последний гвоздь в крышку гроба, куда будет положен СССР. Кстати, Кочетов знал, что писал, поскольку неоднократно бывал в Италии и видел тамошнюю элиту воочию. Поэтому в качестве главного злодея в своем романе он вывел итальянского писателя-коммуниста Бенито Спаду, в образе которого угадывался известный литературовед-коммунист Витторио Страда, автор книг о Горьком и Маяковском.

По злой иронии судьбы, но именно Италия в конце 60-х годов стала настоящей землей обетованной для советских кинематографистов. Именно с этой страной советская киношная элита стала плотно сотрудничать в производственном плане, заключив сразу несколько договоров на постановку совместных фильмов. С точки зрения советских руководителей, это было выгодно с разных сторон: и финансово (приток валюты), и идеологически (прокат совместных картин по всему миру). Однако советским стратегам было невдомек, что и у итальянцев (а через них и у американцев, с которыми итальянцы были накрепко связаны) были свои цели этого сотрудничества. И одна из главных: коммерческий подкуп советской творческой элиты, а также определенная идеологическая обработка их. Впрочем, большинство из наших деятелей особо и обрабатывать не надо было — их мозги уже и без того были основательно «заточены» в нужном направлении. О чем наглядно говорят архивные документы той поры. Например, справка КГБ (5-го Идеологического управления) о советско-итальянских постановках, где приводятся слова главы кинокомпании «Дино де Лаурентис» Д. Лаурентиса. А сказал он следующее:

«Скоро „Мосфильм“ будет нашим клондайком. Начнут ездить к нам начальники цехов, актеры „Мосфильма“, и мы сделаем их своими друзьями. Они и так для нас готовы родную мать заложить (выделено мной. — Ф. Р.). Кому сумочки, кому кофточки. Это производит в СССР большое впечатление…»