Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972

Все перечисленные фильмы собирали хорошую кассу в большинстве союзных республик и особенно в РСФСР. Например, рекордсменами в приведенном списке стали: боевик «В 26-го не стрелять» — 32 миллиона 900 тысяч, мелодрама «Влюбленные» — 20 миллионов 500 тысяч зрителей («Нежность» собрала меньшую аудиторию — 9 миллионов 300 тысяч), драма «Ташкент — город хлебный» — 9 миллионов 800 тысяч. Особенно урожайным на зрителей стал для «Узбекфильма» 1971 год, когда сразу несколько картин киностудии выбились в лидеры проката. Среди них значились следующие ленты: «Гибель черного консула» — 19 миллионов 700 тысяч, «Он был не один» — 19 миллионов 400 тысяч, «Чрезвычайный комиссар» — 15 миллионов 400 тысяч.

В последнем списке сразу два фильма (первый и последний) принадлежали к истернам. И это было не случайно: картины этого жанра, повествовавшие о становлении советской власти в Средней Азии и борьбе с басмачеством, снискали у широкого зрителя особую популярность (эту волну истернов в советском кино породили «Неуловимые мстители», которые явились настоящей сенсацией киносезона-67). Такие фильмы стали выпускаться на «Узбекфильме» по нескольку штук в год, и зритель (особенно молодой) охотно на них шел.

Отметим, что в этой истерновой кампании участвовали практически все среднеазиатские киностудии, а также одна закавказская — «Азербайджанфильм», создавшая в 1970 году один из лучших республиканских истернов — «Семеро сыновей моих» (в подражание американской «Великолепной семерке»). В итоге только за пять лет (1969–1973) во всесоюзный прокат вышло более десятка среднеазиатских и азербайджанских истернов, среди которых самыми кассовыми оказались следующие ленты:

1969 год — «Встреча у старой мечети» («Таджикфильм»), «Всадники революции» («Узбекфильм»); «Красные пески» («Узбекфильм»), «Выстрел на перевале Караш» («Киргизфильм»).

1970 год — «Засада» («Киргизфильм»), «Разоблачение» («Таджикфильм»), «Чрезвычайный комиссар» («Узбекфильм»).

1971 год — «Гибель черного консула» («Узбекфильм»), «Конец атамана» («Казахфильм»), «Семеро сыновей моих» («Азербайджанфильм»).

1972 год — «Алые маки Иссык-Куля» («Киргизфильм»), «Последний перевал» («Азербайджанфильм»), «Горячие тропы» («Узбекфильм»).

1973 год — «Седьмая пуля» («Узбекфильм»).

Как видим, лидером в этом списке была киностудия «Узбекфильм». В общей сложности пятерка перечисленных выше узбекских истернов собрала во всесоюзном прокате почти 100 миллионов зрителей, что было отличным показателем для периферийной киностудии. И хотя высоколобая критика подобные ленты обычно не жаловала, однако рядовой зритель охотно нес в кассу свои кровные, чтобы увидеть на широком экране лихие погони и перестрелки, снятые на фоне среднеазиатской экзотики: в раскаленных песках пустыни и на фоне древних минаретов. Кстати, упреки по адресу подобных картин — дескать, большинство из них сняты на низком художественном уровне — явно натянуты. Достаточно вспомнить большинство американских или итальянских вестернов: шедевров среди них тоже очень мало, а основная масса — типичный масскульт.

Свидетельствую как очевидец: фильмы о борьбе красных с басмачами пользовались большой популярностью у молодежной аудитории. Иные из них по своей кассовости ни в чем не уступали тем же «дефа-вестернам». Хотя справедливости ради стоит заметить, что так было не всегда: в основном такой ажиотаж сопутствовал фильмам из разряда «басмачкино» на заре становления этого жанра (в конце 60-х — начале 70-х годов), а потом этот интерес стал понемногу улетучиваться. Во многом потому, что наступила жанровая профанация, а также в советский прокат вновь стали поступать вестерны из США и других западных стран (как уже говорилось, первым таким фильмом после «Великолепной семерки» станет в 1974 году американская лента «Золото Маккенны»).

Между тем ленты из разряда «басмачкино» несли в себе важную идеологическую идею: они пропагандировали братскую дружбу между народами СССР. Ведь в центре их сюжетов был рассказ о совместной борьбе красных (жителей центрального региона) и коренных жителей (узбеков, таджиков, киргизов, азербайджанцев и т. д.) с местной буржуазией (эмирами, баями, курбаши и беками). Взять, к примеру, фильм Али Хамраева «Чрезвычайный комиссар». В центре его сюжета был рассказ о двух реальных большевиках: посланце Москвы в Средней Азии Петре Кобозеве (его прислал в Туркестан Ленин с полномочиями чрезвычайного комиссара) и одном из первых коммунистов-узбеков Низаметдине Ходжаеве. Вот как описывает сюжетную канву фильма кинокритик Л. Пустынская: