Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991

Затем самому Элему Климову стало не до собственного фильма. 2 июля в автомобильной аварии погибла его жена Лариса Шепитько, и Климов целиком сосредоточился на воспитании их единственного сына, а также взялся доделывать за жену ее последний фильм «Прощание» по роману В. Распутина «Прощание с Матерой». Отметим, что идею этого фильма Климов подсказал жене сам. Та после «Восхождения» стояла на распутье, что снимать дальше, и Климов посоветовал экранизировать книгу Распутина. И Шепитько сразу согласилась, чутко уловив в этом произведении мотив грядущего апокалипсиса для СССР.

Этим фильмом Шепитько решила продолжить ту мистически– провидческую линию, которую она начала в «Восхождении». Только там речь шла об утрате советским обществом высокого духа (в фильме обладателем такового был Сотников) и массовом появлении предателей, готовых с легкостью отречься от любых идеалов либо по трусости, либо по корысти. В «Прощании…» Шепитько собиралась исследовать иную проблему: подрыв корневой основы советского общества – его общинности, коллективизма. Ведь на чем строился сюжет распутинской книги?

Для строительства новой ГЭС власти собрались затопить деревню Матера. Ее обитатели, естественно, не рады этому, но не только потому, что не хотят покидать обжитые места. Они видят в этом событии не рядовое переселение, а наступление новых времен, которые несут в себе зловещие знаки разрушительного будущего. Именно об этом будущем и писал свою книгу Распутин, а Шепитько снимала свой фильм. Чтобы читателю стало понятно, о чем идет речь, сошлюсь на слова критика Александра Иванова, опубликованные им в газете «Завтра»:

«Идея увядания, конца, разложения целостности, которой пронизаны романы Распутина, – это не модернистский, устремленный в будущее, в идею социального прогресса идеал. Там есть глубокий исторический пессимизм. Даже попытка припадания к корням носит во многом разочаровывающий характер. Потому что корни застигаются на стадии их гибели, ухода в небытие. Исчезает корневая деревенская культура, равно как и культура странной советской религиозности, во многом продолжающая линию христианства, но не в смысле веры, индивидуального религиозного выбора, а в смысле коллективности. Уходят основы общинности, когда быть религиозным означало жить в ощущении некоторого коллектива как идеальной матрицы жизни. И это исчезает…»

Кстати, в начале 80-х к этой же теме обратился и другой известный советский кинорежиссер, Андрей Михалков-Кончаловский, снявший широкомасштабное кинополотно (4 серии) под названием «Сибириада». По его же словам:

«Моя картина о том, как история, революция, веления государства, цивилизация за волосы отрывали человека от родного дома, от земли. И оторвали, он стал перекати-полем, ценности этой земли оказались ему чужды и недоступны… Вот тогда он эту землю сжег.

С этой точки зрения картина была не только не «госзаказовской», соцреалистической, но изначально чуждой официальной идеологии. Это была история о том, как техническая цивилизация убивает культуру, природу и человека. Когда в финале картины нефть сжигает все – кресты на кладбище, могилы, где покоятся поколения жителей села, отцов и дедов, из глубин земли, от самого ее духа возникают души погибших и похороненных – для меня совсем уж мистический и поэтический ход, своей сущностью отрицающий идею госзаказа и политпропа.

Вся картина была пронизана ощущением присутствия бога. Удивляюсь, что ее приняли…»

Именитый режиссер зря удивляется. Дело в том, что в руковод– стве Госкино (как и страны в целом) были трезвомыслящие люди, которые прекрасно видели те опасности, которые подстерегают страну в будущем. Именно они и способствовали появлению картин, подобных «Сибириаде» или «Прощанию с Матерой». Другое дело, что в глобальном противостоянии с Западом и его агентами внутри самого СССР эти деятели в итоге проиграли, поскольку их чрезмерная щепетильность в вопросах морали оказалась бита наглой нахрапистостью, демагогией и цинизмом их оппонентов.

Но вернемся к Элему Климову.

Работу над фильмом «Прощание» Климов закончил в 1981 году. Тогда же была сделана очередная попытка реабилитировать его «Агонию». В преддверии 4-го Съезда кинематографистов (он состоялся в мае) председатель Госкино Ф. Ермаш написал очередное письмо в ЦК КПСС, где сообщил следующее: