Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991

Новым руководителем «Искусства кино» станет, как уже говорилось, Армен Медведев – заместитель Суркова. Отметим, что первое же его выступление на общем собрании крайне не понравилось либералам. А новый редактор заявил следующее: мол, в журнале не смогут работать те, кто считает, что есть кинематограф Тарковского, но нет кинематографа Матвеева. Однако это заявление было всего лишь данью моде, не больше. С уходом «последних из могикан», принципиальных деятелей, каким был Евгений Сурков, в киношной элите все активнее правили бал те, кто говорил одно, думал второе, а делал третье.

Между тем карты либералам, наступавшим по всем фронтам, путала политика – оголтелый антисоветизм Рональда Рейгана, который давал серьезный козырь в руки державников. Чтобы дать отпор внешнему врагу, тому же Андропову, приходилось не только опираться на державную риторику, но и подкреплять ее делом. Следуя в этом фарватере, чиновникам от искусства приходилось строить свои публичные речи исходя из позиции главного идеолога.

В марте 1982 года в журнале «Советский экран» была опубликована большая статья секретаря правления Союза кинематографистов СССР Александра Караганова, где он весьма нелестно отозвался о своих коллегах как за рубежом, так и у себя на родине, кто вольно или невольно своим творчеством подыгрывает реакционным буржуазным идеям. Дословно это звучало следующим образом:

«По разным причинам помогают «холодной» и «психологической» войне буржуазные кинематографисты. Одни – по убеждению. Другие – по циничному расчету: деньги не пахнут. Третьи дали себя сломать… Но в распространении выгодных реакции идей участвуют не только убежденные трубадуры милитаризма, не только продавшиеся и сломленные. Нередко бывает, что им подыгрывают художники, которые заблудились в лабиринтах ложных идей буржуазного индивидуализма, буржуазного понимания демократии или подпали под влияние пропагандистских воплей о «советской военной угрозе». Не помогают, а мешают нравственному обеспечению антимилитаристской активности и те художники, которые уверовали в концепции, представляющие жизнь как непреодолимый хаос, человека – как безнадежно испорченное существо: основанная на такого рода концепциях философия поведения делает людей покорными рабами обстоятельств, создаваемых хозяевами собственного общества. Кинематографист, давший себя обмануть ложными идеями, почти неизбежно становится пусть невольным, но вполне опасным пособником реакционных сил. Ведь его профессия такова, что он постоянно «тиражирует» себя, свои верования. И свои заблуждения – тоже… (выделено мной. – Ф.Р.).

В кинематографической среде можно встретить людей, которые иронично или даже презрительно называют риторикой призывы к использованию силы и возможностей экрана в борьбе за мир и гуманизм. Но что, какое искусство, какой язык они противопоставляют такого рода «риторике»? Нечленораздельное бормотание о вечных ценностях красоты, которые-де, мол, неподвластны политике и не могут участвовать в преходящих полемиках? Однако история художественного развития человечества накопила достаточный опыт, чтобы неоспоримой стала плодотворность связей искусства с народной жизнью и политикой. Важно только, чтобы политика, вдохновляющая искусство, была справедливой, гуманистической, направленной на мир и созидание, а не на войну и разрушение…»

Примерно в эти же дни весьма характерный эпизод произошел на съемках заключительных серий телесериала «Вечный зов» по одноименному роману писателя-державника Анатолия Иванова, которые проходили на «Мосфильме». Снималась сцена, где бывший жандармский офицер, а ныне прислужник фашистов Лахновский разговаривает с завербованным им в филеры еще в юности, до революции, а теперь доросшим до больших чинов коммунистом Полиповым. На справедливое замечание последнего о том, что фашистам Советский Союз не одолеть, Лахновский произносил ответный монолог, в котором он заглядывал в недалекое будущее. Причем текст, который фигурировал в самой книге (издание марта 1978 года), несколько разнился с тем, что появилось потом в сценарии. Так, в книге он выглядел следующим образом:

«Мы пойдем другим путем. Будем вырывать духовные корни большевизма, опошлять и уничтожать главные основы народной нравственности… Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее!.. Вся пресса остального мира, все идеологические средства фактически в нашем распоряжении».

А вот как этот же текст звучал уже на съемочной площадке: