Гибель советского ТВ

В первый раз нечто подобное произошло в 1989 году, после того, как в ней выступил опальный генерал КГБ Олег Калугин. Тот самый, который потом оказался агентом ЦРУ и заочно был приговорен советским судом к расстрелу. Однако в конце 80-х он был кумиром либералов, и те носились с ним как с писаной торбой: его интервью публиковали все либеральные СМИ, а живые выступления периодически транслировали по ТВ. На последнем именно Молчанов и его передача оказались первооткрывателями в деле «засветки» Калугина перед многомиллионной телеаудиторией.

Чтобы привезти его в «Останкино», участникам передачи пришлось соблюдать все меры конспирации. За Калугиным велось наружное наблюдение, и, чтобы оторваться от «хвоста», телевизионщикам пришлось прибегнуть к хитрости – генерала встречали на двух машинах, которые дежурили с двух сторон сквозного подъезда. А в телецентр Калугин попал по пропуску голландского дирижера – когда приходил иностранец, он не должен был предъявлять документы.

Осенью того же года произошел еще один скандал – Молчанов без ведома руководства пригласил к себе на передачу главного редактора газеты «Аргументы и факты» Владислава Старкова, который тогда оказался в немилости у Горбачева. В итоге на следующее утро Молчанов был наказан. Нет, с телевидения его никто не уволил, все обошлось куда мягче: он был вызван «на ковер» и получил строгий выговор «за нарушение эфирной дисциплины, выразившееся в приглашении на прямую передачу выступающего без согласования с руководством редакции».

Программа «До и после полуночи» выходила раз в месяц. Параллельно с работой над ней Молчанову приходилось два-три раза в неделю в качестве одного из ведущих вести программу «Время». Большинство зрителей, которые уже успели познакомиться с Молчановым-«полуночником», удивлялись, как ему удается совмещать две абсолютно несовместимые вещи: быть одновременно ведущим самой либерально-продвинутой и самой консервативной из передач на советском телевидении? Сам Молчанов в интервью газете «Неделя» в июле 1990 года так ответил на этот вопрос:

«Я бы предпочел вести не всю программу «Время», а лишь раздел международной жизни. Но, увы... Реальные, а не бумажные перемены «Времени» зависят от перемен в стране и в обществе. А пока передача дает максимум того, что позволено на сегодняшний день. Я, кстати, считаю, что в нынешней ситуации ведущий должен быть бесстрастным информатором, что он не имеет права на комментарий. Но зато в моем выпуске я всегда стараюсь избавиться от бездарной, лишней информации, позаботиться о хорошем русском языке – это очень важно. Самое же главное – сделать так, чтобы никто не смел диктовать, что нам давать в эфир и как. Например, с какой стати мы обязаны предоставлять драгоценный эфир для пустых излияний какой-нибудь номенклатурной фигуры где-нибудь в заводском цеху – почему этой сиюминутной речи должна внимать вся огромная страна?..

Бывало, что за 15 минут до выхода в эфир программы «Время» раздавался звонок кремлевского телефона и Яковлев просил подчеркнуть что-то, а затем звонил Лигачев и об этом же говорить запрещал. Тогда я старался либо соблюдать золотую середину, либо пользовался советами Яковлева (как мы помним, последний был главным защитником всех советских либералов в «верхах». – Ф. Р.). Неприятности в итоге были у руководства Гостелерадио, а меня даже повысили до должности политического обозревателя...»

В течение трех лет передача «До и после полуночи» выходила в эфир из студии «Останкино». В сентябре 1990 года состоялся ее первый выезд из студии – в двухэтажный старинный особняк на Остожье, отвоеванный тогда депутатами Ленинского района у высочайшей правительственной инстанции для нужд москвичей. Вот как описывала «кухню» передачи корреспондент газеты «Союз» А. Луговская, побывавшая на месте съемок:

«Теперь здесь Центр культуры и гуманитарного сотрудничества, который программа «До и после полуночи» обживает первой.

Камеры включаются то у входа в здание, то на ниспадающей в сад лестнице, в беседке, в одном из уютных салонов, в гостиной. Снуют операторы, хлопочут режиссеры, щелкают софитами осветители – продумано все: от декораций каждой сценической площадки до костюма и грима ведущего. Внешний хаос и суматоха переплавляются в безукоризненный порядок в эфире. Сам Володя сейчас властен и резок: «Где мой микрофон? Где следующее включение?» Но никто не ропщет – с ним интересно, его любят и прощают. Ирина Терешкина, опытнейший редактор, на ходу переверстывает программу – пришли не все приглашенные – и заодно отражает Володины «атаки». Как всегда, болеют за него и друзья-коллеги, журналисты, которые выросли рядом с ним, обрели свой творческий почерк и известность: Ира Зайцева, Саша Ливанская, Алеша Денисов, Володя Андриевский. И лишь один человек спокоен – Ольвар Варламович Какучая, бессменный художественный руководитель программы «До и после полуночи», открывший советскому телевидению феномен Молчанова. Но его звездный час впереди, когда придет время критического разбора.