Гибель советской империи глазами последнего председателя Госплана СССР

Для подбора кандидатов в министры, в первую очередь, использовали создаваемый годами в СССР кадровый резерв ЦК и Совмина. После его анализа обращались в отраслевые отделы Совмина аккуратно так, между прочим, узнавали мнения коллег о кандидатах. Также помогало личное общение с министрами и их заместителями – они постоянно приходили в наш отдел для подготовки тех или иных документов. Всё это позволяло сформировать о них собственное мнение. Знали мы и многих директоров заводов, у кого-то можно было попросить совета.

Некоторые вещи можно было понять уже по кадровой анкете. До сих пор, взяв листок по учёту кадров, вижу: стоит ли встречаться с тем или иным человеком. Если он 15 лет в одной организации шёл шаг за шагом, всерьёз отрабатывал по 4–5 лет на каждом месте, рос профессионально и по должности в своей структуре, не прыгал в разные стороны, ища сам себе работу или зарплату, то понимаешь, что человек стоящий. Но это понимание приходит с опытом.

Впрочем, я ничего не решал, только предлагал различные варианты. В списке было, как правило, 5–6 человек. С ним шёл к Николаю Ивановичу. Он кого-то предлагал добавить, по каким-то кандидатурам просил дать дополнительный материал, с кем-то соединить для разговора. В результате на заседание комиссии Политбюро я отправлялся с тремя личными делами оставшихся кандидатов. Следует сказать, что всех предложенных людей предварительно проверял КГБ, им делали запрос: “Есть ли у вас отрицательная информация на имярека?”

Весь этот процесс завершился сумасшедшей работой по подготовке документов для членов ЦК КПСС, прибывавших на апрельский (1989 года) Пленум. Надо было собрать кучу документов с биографиями, характеристиками, сверстать брошюру с этими материалами и отпечатать её в типографии тиражом 400 с лишним экземпляров. На это всё нам давалось пара дней».

Тогда были утверждены все новые структуры советских министерств и ведомств, а также персонально партия определилась с кандидатурами министров.

Таким образом, в ходе этой работы число союзных министерств и ведомств было сокращено с 167 до 58, а на следующем этапе их стало ещё меньше.

Отдел выполнял и много текущей работы, ежедневно возникающей в аппарате. В частности, рассматривалось большое количество предложений населения. В адрес ЦК и Совмина тогда приходили сотни тысяч писем. В них содержались и очень разумные идеи, естественно, не оформленные как следует.

Как отмечалось, свои предложения отдел излагал председателю Совета министров Николаю Ивановичу Рыжкову, но его одобрение не было окончательным – требовалось ещё согласовать вопрос в ЦК КПСС. Окончательное же решение, в частности, по предложениям о реорганизации и сокращению числа союзных министерств, принимала комиссия Политбюро под председательством Егора Кузьмича Лигачёва, в ней премьер-министр, как отмечалось, был всего лишь заместителем. Вроде бы всё правильно. Но есть и шероховатости. В Конституции СССР и Законе о Правительстве СССР написано, что кандидатуры членов правительства предлагает председатель правительства после его утверждения Верховным Советом СССР. Ничего не сказано ни о комиссии Политбюро, ни о самом Политбюро, ни о том, что председатель правительства не свободен в своём выборе кандидатур министров…

Дискуссии о принципах…

В 1986 году заканчивались сроки проведения широкомасштабного эксперимента. Надо было подводить его итоги, определять, как действовать дальше. Готовились 12 постановлений – 2 закона, 10 постановлений ЦК КПСС и Совмина СССР. Этому уделялось много времени.

Рыжков Н.И.: «Прошли важные дискуссии принципиального характера. Некоторые настаивали на принятии немедленных радикальных мер рыночного характера, к которым общество явно не было готово. Мы говорили, что такая поспешность опасна для страны, так как вся инфраструктура народного хозяйства была настроена под плановую экономику. В результате необдуманных действий страна будет фактически отдана на растерзание. Впоследствии так и произошло»[15].

Согласно рассказу В. И. Щербакова, обсуждения практических мер по перестройке и готовящихся документов шли ежедневно. Начинались они обычно после десяти вечера и продолжались иногда до двух часов ночи.

Щербаков В. И.: «Рыжков так же, как и мы, работал по 15–16 часов в сутки семь дней в неделю. Пробовали разработать различной радикальности программы перестройки народного хозяйства, хотя, честно говоря, далеко не продвинулись, так как никто не знал, что “уже можно”, а что “ещё нельзя”.