Гибель царей

Двое последних разделись до набедренных повязок и сняли сандалии. Юлий кивнул, и они проворно полезли по телам товарищей, словно по такелажу на галере. Тессерарий медленно вытащил меч из ножен и стал напряженно всматриваться в темноту.

В двадцати футах от них Пелита прижался лицом к холодному сухому камню стены и обратился к богам с короткой страстной молитвой. Когда он, нащупывая трещины между каменных блоков, начал подъем, пальцы на его руках дрожали от напряжения. Пелита карабкался медленно, отыскивая ногами надежные точки опоры и стараясь не шуметь. Дыхание со свистом вырывалось меж стиснутых зубов, и ему казалось, что кто-нибудь обязательно придет проверить, что это за звук. В какое-то мгновение он пожалел, что взял с собой тяжелый гладий и обмотал тело веревкой, хотя оказаться наверху без оружия было равносильно самоубийству. Но и свалиться вниз на камни тоже не хотелось.

Над головой в отблесках факелов Пелита различал верхний выступ стены. Воин мысленно усмехнулся. Все бросились биться с полусотней легионеров Гадитика. Профессионалы сразу же послали бы разведчиков по всему периметру — проверить, нет ли отрядов, пытающихся проникнуть в крепость на других участках. Пелита гордился тем, что хорошо знает ремесло солдата…

Он пошарил рукой и нашел в стене удобное углубление — за века дожди и ветры потрудились над ее поверхностью. Руки болели от напряжения, когда его ладони наконец легли на парапет, окаймлявший стену поверху. Несколько секунд Пелита просто висел, напряженно прислушиваясь.

Он перестал дышать, но все было тихо. Тогда, решившись, воин сжал челюсти, подтянулся, перебросил сначала одну, потом другую ногу, упал через парапет на площадку и замер. Потом очень медленно и бесшумно обнажил меч.

Пелита оказался на каменном пятачке, от которого в обе стороны вниз шли ступеньки. Он сразу заметил неподалеку остатки чьей-то трапезы — вероятно, здесь перекусывал часовой, который покинул свой пост, когда поднялась тревога. Не остался на своем месте, а бросился отражать нападение. Пелита машинально отметил это нарушение воинской дисциплины.

Он смотал веревку, которой обвязался перед подъемом, и закрепил один конец в кольце, вбитом в стену. Подергав и убедившись в прочности узла, Пелита одобрительно улыбнулся и сбросил свободный конец вниз.

Юлий видел, что воины из других отрядов стараются вжаться во внутреннюю стену — они тоже оставили свои лестницы на той стороне. Конечно, в следующий раз солдаты привяжут веревки к верхним ступенькам лестниц, чтобы, взобравшись на стену, втащить их наверх. Обычно люди сильны задним умом. Гадитику стоило уделить больше внимания подготовке штурма крепости. Однако сделать это было трудно — укрепление располагалось на холме, и заглянуть за стены не представлялось возможным.

Юлий запретил себе осуждать действия начальника, хотя какая-то часть его подсознания уверенно подсказывала, что если бы он командовал центурией, то не послал бы людей в атаку, пока не узнал о крепости все, что необходимо для успеха.

По лицам трех легионеров, стоявших в основании башни из человеческих тел, струился пот, но они молча переносили страшную нагрузку. Сверху донесся скрежет, и на их сторону стены опустилась лестница. Юлий подхватил ее, прислонил к камням, а солдаты спрыгнули вниз с плеч и спин своих товарищей. Нижние, стоявшие в основании пирамиды из человеческих тел, облегченно отдуваясь, разминали затекшие мышцы. Юлий ободрил и поблагодарил их, похлопав по натруженным плечам, и шепотом приказал спешить. Все устремились к внутренней стене.

Из темноты наверху донесся близкий крик, и сердце Юлия тревожно забилось. Он не разобрал слов, но кто-то явно поднимал тревогу. Их заметили, однако теперь у отряда имелась лестница, да и Пелита находился где-то там — со стены свисала веревка.

— Ставьте лестницу подальше от веревки. Трое поднимаются по ней, остальные со мной!..

Не успели римляне начать подъем, как в воздухе засвистели стрелы. Лучники обстреливали солдат из другого отряда, которые в этот момент находились на гребне внешней стены и тоже втаскивали наверх лестницу. Кто-то закричал — стрелы угодили в цель. Юлий насчитал по меньшей мере пятерых лучников. Они били наверняка, предварительно швыряя вниз зажженные факелы. У подножия внутренней стены оставалась тень, и Юлий рассчитывал, что мятежники примут соседний отряд за первых римлян, взобравшихся на внешнюю стену. Они еще не могли знать, что второй отряд притаился прямо под ними.

Юлий крепче сжал рукоять меча и, цепляясь левой рукой, начал подъем по лестнице. В памяти мелькнуло воспоминание о мятеже, в котором год назад погиб его отец. Так вот что чувствуешь, когда первым лезешь на стену!.. Он отбросил все мысли, остановился на перекладине у самого парапета, заглянул за кромку стены и быстро присел — над шлемом просвистел топор, едва не снеся ему голову. Потеряв равновесие, Юлий какое-то страшное мгновение балансировал на последней ступеньке лестницы, потом выправился и перепрыгнул через парапет.