Гибель великого города

— Ты так дорожишь своей жизнью?

— Не своей, Хэка…

— Я свято верю в полководца…

— Но ведь он беззащитен и робок!

Хэке пришлись не по вкусу слова Нилуфар. Почему она видит в любимом только его слабости? Как может женщина говорить о слабостях мужчины и дарить ему свои ласки? Виллибхиттур — полководец! Сам глава ганы нанес кровью знак на его лбу. Значит, он мужественный и бесстрашный воин!

— Ты унижаешь поэта, Нилуфар, — презрительно сказала Хэка. — Тот, о ком ты плачешь, от твоих слез может стать во много раз слабее и отступить перед самым ничтожным препятствием! Укрепи свой дух, Нилуфар! Тебе выпало великое счастье: сегодня весь народ избрал твоего мужа полководцем. Какая это гордость для тебя!

— Хэка!..

Голос Нилуфар дрожал. Многое ей хотелось высказать, но найдется ли в мире душа, способная понять ее боль?! Даже Хэка считает лишними ее слова, неуместной ее тревогу.

— Я не хочу загубить свою любовь, Хэка. Я хочу спасти ее. Изо всей многотысячной толпы именно Виллибхиттур идет впереди всех, и ты считаешь это справедливым? Лавры победы всегда пожинает тот, кто позади. Герои погибают в борьбе… Я понимаю, он должен сражаться и сама пойду в бой рядом с ним, но хочу лишь одного: пусть будет он рядовым воином! Только ты можешь вернуть мне мужа! Ты единственная, кого я могу просить об этом. Когда-то я приняла близко к сердцу твои страдания. Неужели сегодня ты мне откажешь?

— Чего же ты хочешь? — сурово спросила Хэка.

— Добейся, чтобы полководцем избрали другого! Поэт не жаждет славы…

— Я должна презирать тебя сейчас, Нилуфар! — сердито заговорила Хэка. — Ты вытащила меня из грязи и указала путь к свободе, а теперь, когда нужно сражаться, трусливо пятишься назад? Как ты ничтожна и слаба…

— Хэка! — прикрикнул на нее Апап.

— Ты не понимаешь, что она разобьет сердце поэта, — обернулась к нему Хэка. — Услышав о крови, она затряслась от страха. Она испугалась…

Испугалась!

В ушах Нилуфар неотступно звучало: испугалась!

Казалось, весь мир кричит: испугалась!!!

Нилуфар чуть не застонала, но, справившись с собой, сурово спросила:

— Ты пойдешь со мной?

— Нет!

В Нилуфар заговорило высокомерие:

— Значит, не пойдешь?

— Чего ты хочешь? — рассердилась Хэка.

— Ничего. Я пойду одна!

— Лучше бы тебе покончить с собой!..

Нилуфар рассмеялась.

— Покончить с собой? И это советуешь мне ты? Пожалуй, ты права — только самоубийство и остается для бедной Нилуфар! Неужели она больше ни на что неспособна? — Глаза ее стали сухими. Глядя в пустоту, она говорила: — Самоубийство! Какой прекрасный выход! Какой чудесный подарок преподносит мне моя любовь!

Она расхохоталась как безумная.

— Как тебе не стыдно, Хэка! — с укором воскликнул Апап.

Хэка твердо ответила:

— Тот, кто думает о своем счастье или горе больше, чем о счастье и горе других, непременно гибнет.

— Нилуфар! — обратился к египтянке Апап. — Почему ты молчишь?

Она разрыдалась.

— Я теперь никому не нужна… Даже Хэка не хочет, чтобы я поведала о своем горе. Но я не нуждаюсь в жалости. Если мне суждено умереть, я умру…

— Не сердись на Хэку! — сказал Апап. — Чего не сделает она, сделаю я, — ведь наша дружба зародилась не вчера. Разве мы скрывали раньше друг от друга свою радость или горе?! Какой же яд отравил нашу дружбу, если протянутая рука не встречает поддержки?

— Спроси об этом у Хэки!

Но Хэка ушла. Теперь, когда был окончательно сделан выбор, она хотела влиться каплей в людское море, — только в тесном единении с себе подобным достигает человек успеха и подлинного величия.

— Я пойду к Вени… — заговорила Нилуфар. — Она причина всех наших несчастий! Если бы не она, не пролилось бы столько крови.

— Не понимаю твоих слов! Разве может одна женщина стать причиной подобных злодейств? — удивился Апап. — Алчность и корысть порождают все беды.

— Ты пойдешь со мной, Апап? — Нилуфар гордо подняла голову.

— Апап не трус. Но разве это остановит насилие?

— Смерти боишься? — с вызовом спросила Нилуфар.

— Я? — Апап рассмеялся. — Смерти? — Он снова засмеялся. — Идем, Нилуфар. Пусть будет так, как ты хочешь!

Египтянка обрадовалась, словно с этими словами рассеялось облако, скрывавшее блистающую вершину горы, и над ней вновь засияли лучи солнца.

— Ты благороден, Апап!

Египтянка и негр шли по улицам восставшего города. На площади Нилуфар подозвала какого-то ребенка.

— Ты исполнишь то, о чем я попрошу, мальчик?

— Это ты подала меч нашему полководцу?

— Да, то была я. Ты узнал меня?

Она достала спрятанные в одежде драгоценности.

— Что я должен сделать? — нетерпеливо спросил мальчик.

— Слушай! Я жена полководца…

— Я сделаю все, что вы прикажете, госпожа…

— Слушай же… — оборвала его Нилуфар. — Видишь эти драгоценности? Надо во что бы то ни стало доставить их полководцу! Если он спросит обо мне, скажи, что я ушла во дворец Манибандха…

— Вы идете туда?

— Да. Я иду туда убить его жену.

— Я пойду с вами!

— Нет, оставайся. Сделай что тебе приказано. Ты еще мал.

Ребенок послушно склонил голову.

— Ты ничего не забудешь?

— Нет, госпожа! Я отнесу это куда нужно. Можете мне поверить. Я счастлив служить тому, кто готов отдать за вас свою жизнь!