Гибель вермахта

После того как ловушка для 6-й армии захлопнулась, самым правильным решением для 6-й армии было — 19–22 ноября покинуть позиции в Сталинграде и пробиваться из окружения. Совершить такой шаг командование 6-й армии по собственному почину не могло, а Гитлер 24 ноября запретил всякие попытки прорваться из котла: «Там, где ступит нога немецкого солдата, он останется. Можете быть уверены, что никто и никогда не выбьет нас из Сталинграда»^{164}. После войны Паулюс справедливо отмечал, что если бы 6-я армия взяла инициативу в свои руки, то этот факт вызвал бы кризис в системе руководства войсками, который привел бы к самым плачевным результатам^{165}. Гитлер упорно настаивал на овладении Сталинградом, и ослабленная 6-я армия вгрызалась в советскую оборону в городе. Чем дольше продолжались бои, тем больше захват последних метров земли в Сталинграде превращался для Гитлера в вопрос престижа, особенно в свете неудач в Африке и на Кавказе. Престиж, а не соображения стратегии, диктовал необходимость овладения развалинами города^{166}.

Паулюс не был бунтарем, а вот Рейхенау, Гудериан или Гепнер, возможно, повели бы себя иначе. В Сталинграде находился один человек, мнение которого отличалось от мнения Паулюса, — генерал артиллерии Вальтер фон Зейдлиц-Курцбах, командир LI корпуса. Он убеждал Паулюса не подчиняться приказу фюрера и требовал на свой страх и риск осуществлять прорыв из котла^{167}. Было бы заблуждением думать, что в эпоху раций и телетайпов какой-то генерал мог бы действовать, как комендант крепости в эпоху Фридриха Великого, принимая решения, противоречащие воле командования. Не прошло бы и часа, как эти намерения открылись бы и его тотчас отстранили бы от командования. Как и Зейдлиц, некоторые командиры корпусов, дивизий и штабные офицеры действительно были полны решимости вырваться из котла, но полковые и батальонные командиры вовсе к этому не стремились. Их войска окопались и не хотели покидать теплые землянки ради рискованного марша через глубокие снега. Солдаты не хотели трогаться с места еще и потому, что верили обещанию Гитлера массированным ударом извне прорвать окружение. Лозунгом тех дней стали слова Паулюса: «Держитесь! Фюрер спешит вам на помощь!»^{168} Боевой дух 6-й армии продолжал оставаться на высоте. Молодые немецкие солдаты, возмужавшие при тоталитарном режиме, вовсе не задавались вопросом, почему они оказались в таком бедственном положении. Одного слова Гитлера для них было достаточно — они искренне верили, что фюрер не оставит их в беде.

После Сталинграда Гитлер выбрал двух человек на роль архитекторов обновления — Манштейна и Гудериана. Эти блестящие полководцы независимо друг от друга сформулировали принципы ведения войны — возвращение к активной обороне на широком фронте, к маневренной войне, где противника «выманивают» вперед, окружают и уничтожают, на манер Танненбергской битвы в августе 1914 г.

27 ноября 1942 г. генерал-фельдмаршал Манштейн взял на себя командование вновь созданной группой армий «Дон». Первым делом Манштейн поставил цель: удержать фронт на Дону-Чире — иначе будет потеряна не только 6-я армия, но и вся группа армий «А» на Кавказе, а там около миллиона немецких солдат. Участок Дон-Чир удерживала оперативная группа генерала Карла Холлидта^{169}. Что касается Гудериана, то он в качестве генерал-инспектора танковых войск получил полномочия и старшинство над командующими; контроль всех бронетанковых и мобильных сил в сухопутных войсках; прямую связь с артиллерийско-техническим управлением и министерством вооружений и — самая поразительная из всех уступок Гитлера — равные полномочия в руководстве танковыми силами, приданными или укомплектованными личным составом Ваффен-СС и Люфтваффе^{170}.

После того как 6-я армия была отрезана, Манштейн 9 декабря бодро обещал деблокировать ее к 17 декабря, но обещание свое исполнить не смог, хотя довольно близко продвинулся к кольцу советского окружения. Не сдержал слова и Геринг, который надеялся на то, что, как и под Демянском в 1942 г., окруженных удастся обеспечить всем необходимым с воздуха. В порыве преданности фюреру он безответственно обещал Гитлеру, что 6-ю армию можно будет снабдить по воздуху. Хотя даже без учета плохих погодных условий, изношенности самолетов и противодействия авиации противника это обещание совершенно невозможно было выполнить^{171}. Организовывая снабжение 6-й армии по воздуху, 4-й воздушный флот потерял 550 машин — это треть действовавших самолетов. В среднем с 25 ноября по 11 января тоннаж перевозок составлял 104,7 тонн. За этот период было эвакуировано 24 910 раненых^{172}. Немецкий ветеран Сталинградской битвы Гельмут Вельц вспоминал, что он со своими солдатами часто видел, как немецкие самолеты снабжения летели за Волгу и назад не возвращались. Запеленгованные противником и ложно наводимые им, они, вероятно, приземлялись в плохую погоду на советских аэродромах. Последствия этого были ясны…^{173}