Гибель Византии

Между тем греческие послы достигли Рима. Там они были приняты с почетом, так как привезли положительные уверения о готовности империи формально, добросовестно и серьезно согласиться на слияние обеих церквей. Папа и кардиналы были очень довольны и тотчас же принялись за дело. Ко всем важнейшим европейским дворам были разосланы специальные легаты; особенную важность придали миссиям в Париж и Лондон.

В то время в Европе преобладало мнение, что если предпринять новый крестовый поход против турок, то он должен быть предпринят и руководим Францией. Первый публицист того времени, признанный авторитет по всем вопросам, касающимся Востока, Франческо Филельфо, выразил это мнение достаточно ясно в мемории, адресованной им к королю французскому, 13 марта 1450 г. Он уговаривал короля предпринять этот подвиг, потому что он единственный монарх, могущий это сделать, и поэтому весь христианский мир возлагает на него надежды. По его мнению, единственным серьезным аргументом против этого может быть то, что враждебность Англии помешает королю исполнить великий подвиг. «Но ведь невероятно, — продолжает Филельфо, — чтобы англичане помешали вам затеять такое священное предприятие; англичане — народ набожный и гораздо вероятнее, что они захотят сопровождать вас, по примеру своих предков, которые всегда сопровождали французских королей и помогали им, когда бы последние ни выступали против неверных.

Филипп, герцог бургундский, считавшийся первым героем у восточных христиан, делал все возможное, чтобы привлечь короля французского в общее движение, для спасения Константинополя. В тот момент, когда он получил в 1451 г. уведомление, весьма вероятно через посредство писем от императора Константина, об изменившемся положении на Босфоре, он послал сира Жана де Круа и кавалера Жака де Лалэнг в качестве специальных послов к королю Карлу и приглашал его вместе с ним и королем сицилийским защищать Константинополь.

В начале 1452 г., вскоре после того, как новое посольство Константина сделало надлежащие заявления Риму, папа послал кардинала д’Этутвилль к королю французскому, а архиепископа равеннского к королю английскому, Генриху, с инструкциями склонить их заключить мир и совместно обратить оружие для поддержки Константинополя против турок. Король французский отвечал, что он готов заключить мир и поспешил на выручку Константинополя, но король Генрих английский возразил папскому легату, что пожалуй он согласен заключить мир, если Англия вернет все потерянные ею пункты во Франции. Кардинал д’Этутвилль остался во Франции по требованию короля Карла, для ведения нового следствия по делу об Орлеанской деве, но архиепископ равеннский вернулся из Англии, потеряв всякую надежду на заключение мира».

Итак результаты этих важных миссий были неутешительны. Папа вероятно увидел, что ему придется одному оказывать помощь. Как честный человек, он сразу объявил греческим послам, что в худшем случае, если ему надо будет одному помогать императору, то эта помощь не может быть велика и не пойдет дальше нескольких судов с вооруженными людьми и деньгами. Он посоветовал послам самим отправиться к наиболее важным дворам Европы, чтобы убедить их в необходимости оказать помощь Константинополю и обещать ему искреннюю поддержку в этом деле.

Послы, действуя согласно этому совету, посетили все дворы Италии, потом отправились в Париж, и всюду, со слезами на глазах, молили о помощи, как рассказывает папа Николай в своем духовном завещании. Затем все они вернулись в Рим с добрыми словами и обещаниями, «что все возможное будет сделано». Эней Сильвий, говоря об этих стараниях папы Николая и греческого императора, выражается так: «К стыду нашему, следует сказать: «уши наших государей — глухи, а глаза их слепы!»

В том же году император Фридрих прибыл в Рим для торжественного коронования «Римским императором». Он уже получил письма от императора Константина, а также от дожа венецианского и папы Николая, в которых выражалась необходимость какого-нибудь совместного действия. В Риме он нашел атмосферу Ватикана пропитанной греческими жалобами и католическим честолюбием. Папа и император считали нужным доказать свое доброе расположение, и в Риме состоялась конференция всех находившихся там кардиналов под председательством папы, для выслушивания декларации Энея Сильвия от имени императора Фридриха. Сильвий, один из самых блестящих ораторов того времени, живыми красками описал страдания христиан со времени переселения турок в Европу. Он напирал на равнодушие и холодность европейских государей, спокойно смотревших, как развивается магометанская власть в ущерб христианам. «К несчастью, — продолжал он, — сарацины, так называл он турок, более пылки в своем неверии, нежели мы усердны в своей вере. Мы смотрим на насилия, совершаемые над христианами, и остаемся спокойными; наша религия попирается их ногами и подвергается опасности, а мы обращаем глаза в другую сторону!»