Гибель Земли

Выполнить это было сложно, но воины Зорича прошли хорошую школу. Пока двое из них стреляли по ромбу, остальные бежали вперед, затем один из них останавливался, брал на мушку черную броню штурмовика, и, когда, у стреляющего кончался боезапас, сам начинал стрелять. Один же из сербов следил, чтобы в автоматах всегда был магазин полный патронами. Так они прошли еще метров триста, до заветного леса оставалось совсем немного. И тут один из штурмовиков резко поднялся вверх, настолько, что его стало еле видно среди туч. Сербы прекратили вести по нему огонь, но зато тут же с высоты полыхнула молния лазерного выстрела. В пламени взрыва оказался один из сербов, и когда зрение снова вернулась к полковнику, он увидел на его месте только кучку пепла.

— Сволочь! — Заорал Зорич, стреляя в зенит. Он прекрасно понимал, что сейчас его пули не могут достичь ромба, но умирать вот так, сейчас, он не хотел. Между тем сверху снова полыхнула молния взрыва, и еще один из сербов обратился в золу. До деревьев оставались считанные десятки метров, но шансов дойти до них у солдат Зорича практически не было. Патроны в магазине полковника кончились, и он опустил автомат, ожидая, что сейчас огненная молния поразит его. Глядя на него, еще несколько человек остановились на месте, хотя вторая пятерка продолжала поливать свой ромб свинцовым дождем.

— Ну, — сквозь зубы процедил Зорич, — давай! Жги, падла!

И тут произошло нечто удивительное. Внезапно, рядом с верхним ромбом появился светящийся шар, быстро принявший форму классической летающей тарелки. Оттуда полыхнуло пламя, и штурмовик хинков мгновенно взорвался. Сербы невольно прикрылись руками, а когда снова смогли видеть, серебристой тарелки в небе уже не было. Резко изменилось поведение и второго ромба. Штурмовик резко подскочил вверх, а потом на максимальной скорости скрылся в той стороне, откуда прилетел. Размышлять обо всем происходящем было некогда, и Зорич снова крикнул: — Марш!

Они, наконец, добежали до деревьев, но не остановились ни на секунду, а продолжили свой бег, и только когда снова нырнули в прохладную пасть пещеры, смогли перевести дыхание.

— Что это было, полковник? — спросил Славко Бойнич.

— Если бы я еще знал, — признался Зорич. — Но мне кажется, что у нас появились союзники.

Отдышавшись, они продолжили свой путь. Еще два часа им пришлось пробираться согнувшись в три погибели, ползти по узким «шкуродерам», но после всего пережитого, в этой тесноте, темноте, в этом чреве земли они чувствовали себя в безопасности. И вот, впереди показался неясный свет.

— Стой! Кто идет!? — донеслось до них.

— Свои, парень.

Этот голос часовой узнал сразу.

— Полковник! Боже мой, как я рад! Мы уж думали, что эти твари вас всех перебили.

— Не вылупился из яйца еще тот ящер, что сожрёт меня, — устало ответил Зорич, на четвереньках выползая из лаза.

Их внезапное появление было принято всеми присутствующими с ликованием. Не важно, что их выбралось только восемь, грязных, в рваной амуниции, смертельно усталых и голодных людей. Самое главное — полковник Зорич был с ними.

В эти пещеры достижения цивилизации еще не проникли, так что освещались они по старинки, керосиновыми лампами. В самом большом зале, не менее ста метров в диаметре, собралось несколько сот человек. В основном это были штатские: старики, женщины, дети. Они проходили сквозь строй этих лиц, глаз, направленных на них, каждый из сербов старался хотя бы потрогать легендарного полковника. Пусть Зорич устал до изнеможения, даже ноги дрожали, но сейчас он старался выглядеть спокойным и уверенным в себе. Это было нужно этим людям.

К нему подбежал Слободан Мирич, невысокий крепыш, почти круглый из-за накачанных мускулов. Мирич был капитаном регулярной сербской армии, и, по ночам, правой рукой полковника в партизанской деятельности.

— Слава святому Савве, вы дошли! А мы уже стали волноваться, хотели высылать навстречу вам помощь.

— Хорошо, что не выслали. Это нас спасло.

— Как, почему?

— Вы появились бы раньше, привлекли ящеров, и нас бы перещелкали на самой середине пути.

Мирич проводил полковника в небольшую пещеру, служившую штабом. Зорич устало опустился на лежанку, с трудом стянул свою похудевшую разгрузку, а потом вытянулся во весь рост. Между тем Мирич начал строить радужные планы.

— Наконец то вы с нами и мы тоже вступим в бой! Мои парни уже устали сидеть без дела, они просто рвутся отплатить за все этим жабам…

— Даже, не думай об этом, Слободан, — прервал его полковник. — Теперь ты будешь сидеть еще тише, чем раньше. Даже если ящеры будут ходить по твоим яйцам, ты и тогда не пикнешь.

— Но, почему, полковник? — поразился капитан.

— Потому, что тут у тебя женщины и дети. Если начнется штурм, отсюда не уйдет никто. У них есть бомбы объемного взрыва, и мне пока непонятно одно — почему они их больше не применяют.

Молодой капитан был разочарован. В это время брезентовый полог откинулся, и вошла молодая женщина с тазом, и кувшином в руках. Пока полковник, раздевшись по пояс, умывался, она лила ему на руки воду. А он все поглядывал на это красивое, спокойное лицо.