Гибельная пучина

Спускаясь по трапу, Голицын случайно оглянулся и снова перехватил цепкий взгляд итто-кайи Ватанабэ. За всю дорогу тот не проронил ни слова. Только увидев, как снуют пиратские лодки, он буркнул по-английски:

– Я бы уничтожил их как собак. Но мне приказывают участвовать в этих переговорах, оскорбительных для любого морского офицера.

Голицын готов был согласиться с каждым его словом. И вообще японец ему понравился. Чтобы как-то пообщаться, он спросил господина Ватанабэ:

– У вашего эсминца очень красивое название. Что оно значит?

По глазам итто-кайи было видно, что вопрос ему понравился.

– Название простое, – ответил он. – С японского «Аянами» переводится как «Волны, своей красотой напоминающие вышитые на шелку гребни моря».

– Красивое название. Я постараюсь запомнить, – заметил Голицын.

Затем катер с Войтовичем, мистером Сайрусом и Поручиком направился к борту захваченного пиратами сухогруза. Новицкий остался на «Аянами». Руководить. Голицын внимательно осматривал снизу борт сухогруза, прикидывал, как лучше на него подниматься. Картина была неутешительная. Борт слишком высокий, пираты постоянно торчат на палубе. Скорее всего, и ночью не уходят. Приближение парламентеров они встретили веселым оскалом зубов и набором ругательств на всех употребляемых в этом регионе языках и наречиях. Кто-то запустил сверху кожурой банана. Спасибо, что не гранатой.

По спущенному трапу все трое посланцев принялись карабкаться на борт «Дайаны». Войтович и Голицын легко, мистер Сайрус с некоторой натугой.

На палубе околачивалось с полсотни пиратов. Всех их делала похожими друг на друга забавная черта – раздутая, как от флюса, правая щека. И все они монотонно жевали, что придавало им сходство с крупной рогатой скотиной.

– Кат, – пояснил Войтович.

Голицын не стал переспрашивать и уточнять.

Навстречу парламентерам в окружении вооруженной до зубов свиты направлялся черномазый тип с внешностью туземного царька.

– Это Наход Али, – вполголоса сообщил Поручику Войтович. – За его голову объявлена большая награда. Можешь подкалымить.

– Спасибо, учту. У меня как раз сейчас с деньгами напряженка, – так же тихо ответил Голицын.

Наход Али пригласил парламентеров пройти на мостик. Оттуда, чтобы не мешались под ногами, кубарем вылетели двое заложников. Войтович и мистер Сайрус направились следом за главарем пиратов, а Поручик решил даром времени не терять и провести разведку. Он решил, что сейчас Войтовичу реальная опасность не угрожает. С другой стороны, если их захотят убить, вряд ли он сможет чем-нибудь помочь.

Голицын сразу заприметил молодого парня в камуфляже. Несмотря на юные годы, тот пользовался авторитетом среди соратников. Звали его Абдулла. К Находу Али он обращался запросто.

«Значит, родственник, – определил Поручик, – сын или племянник».

На шее у старшего лейтенанта болтался старый фотоаппарат с внушительным объективом. Им его снабдил Войтович. Фотоаппарат был без пленки, зато вспышка работала исправно.

Поручик подмигнул Абдулле и ткнул пальцем в фотоаппарат.

– Пресса! – произнес он тоном базарного зазывалы.

Абдулла отличался от собратьев тем, что не жевал кат и обладал осмысленным взглядом. Оказалось, что и по-английски он говорит довольно сносно. Предложение сфотографироваться для прессы он встретил с неподдельным интересом. Но Голицын принялся крутить головой с видом капризного маэстро.

– Давай сделаем композицию, – предложил он. – Храбрый пират в окружении испуганных заложников. О’кей?

И эта мысль показалась Абдулле интересной. Он что-то крикнул пиратам, которые толкались возле рубки, и через пару минут те привели троих. Между собой пленники переговаривались по-русски. Чтобы дать им понять, что он свой, но и не расшифроваться перед пиратами, Голицын заорал на заложников на языке, которым разговаривали немецкие оккупанты в старых фильмах про партизан.

– Ви есть залёжник? – строго спросил он.

Жванецкий посмотрел на него с недоумением, потом, похоже, понял, с кем имеет дело.

– Ес, их бин, – ответил он за всех. – Я старпом Жванецкий, это боцман Демьянов и кок… мы его зовем Нико.

– Где капитан?

– Был ранен и умер, – скороговоркой ответил Жванецкий.

– Вы о’кей? – громко спросил Голицын.

– Ес! – так же громко ответил старпом и добавил: – Живем как дворовый Бобик, только еще лучше.

И широко улыбнулся. Поручик улыбнулся в ответ.

«Так, понятно, – подумал он, – значит, живут как собаки. Очень хорошо».

– Мне бы руки помыть, – попросил Абдуллу Голицын.

Тот сразу нахмурился.

– Нет воды, – буркнул он.

– Этот мудак со своей телкой принимали душ и забыли закрыть кран, – подал голос боцман. – Двадцать тонн пресной воды как в песок ушло.

Чтобы занять Абдуллу, Поручик без конца щелкал вспышкой фотоаппарата, передвигал группу с места на место, оглядывался на солнце, поправлял пулемет на шее пирата и ругался сквозь зубы. При этом он тихо продолжал разговор со старпомом.

– Как у вас со жратвой?

– Эти козлы все смели, – ответил за помощника кок Нико. – Кроме свинины. Теперь они себе еду с берега возят, а мы втихаря сухой паек из спасательных шлюпок добиваем.

– Как лучше подниматься на борт?