Гибельное море

Сазерленд смущенно прокашлялся:

– У моего дяди есть дом на берегу, в Норфолке. Он согласился предоставить его мне, чтобы я пригласил друзей. Можем съездить туда на субботу и воскресенье – поиграть в крикет, поохотиться, поубавить очень славную коллекцию коньяков.

Уинтервейл тут же вскочил:

– Я еду!

– А остальные? – Сазерленд обвел рукой комнату.

– Тоже, конечно, – ответил за всех Унитервейл.

– Отлично. Я попрошу дядю написать миссис Долиш, что он обеспечит нам должный надзор и подобающие занятия, укрепляющие душу и тело.

– В число которых, как я понимаю, входит убавление его весьма славной коллекции коньяка? – уточнила Иоланта.

– Именно! – подмигнул Сазерленд. – И если Кашкари вернется вовремя, передайте ему, что он тоже приглашен.

Он удалился, следом, прикончив запасы пирога, ушли и Уинтервейл с Купером. Тит остался, и, не спеша доедая булочку, смотрел на Иоланту с другого конца комнаты.

Вероятно, за лето он раздался в плечах и, пожалуй, чуть-чуть подрос. Но глаза оставались все теми же – и юными, и древними. А когда он так смотрел, только на нее... Иоланту снова бросило в жар.

Они целовались, когда только могли, но могли гораздо реже, чем ей хотелось. Она запирала дверь, только когда переодевалась или принимала ванну, и мальчики привыкли влетать в комнату сразу после стука, не дожидаясь ответа – а приходили к ней постоянно. Начни Иола запираться сейчас, так кто-нибудь вроде Купера мог при всех поинтересоваться, в чем дело.

В комнате принца безопаснее, но в последнее время его трудно было там застать: он сооружал новый вход в свою лабораторию, свернутое пространство, в которое сейчас удавалось проникнуть только через маяк в семи с лишним сотнях верст отсюда – слишком далеко, чтобы Иоланта могла перескакивать туда-обратно за день.

Но когда Тит закончит, она сможет попадать в лабораторию из бывшей пивоварни всего в нескольких верстах от Итона. Там они будут только вдвоем и в безопасности. Не говоря уже о том, что там лежит Горнило.

И думалось ей, в Горниле они будут не только целоваться.

– Что ты затеяла? – Тит подбородком указал на фотографию, оставленную Купером на столе. – Что это за девчонка?

– Девчонка, которая спасет твою шкуру.

Выражение его лица изменилось – он понял, что это сама Иоланта. Благодаря заклинанию неповторимости ее нельзя было изобразить похоже, но что, если сфотографировать? Она проверила, и на снимке красовался совершенно другой человек.

Подняв рамку, Тит изучил снимок девушки с точеными чертами лица, широко расставленными глазами и в модном тюрбане.

– Где ты ее сделала?

– Тенерифе на Канарских островах. На пути в Кейптаун.

Пароход полдня простоял в порту, пополняя припасы. Иола сошла на берег, погуляла, увидела студию фотографа и решила немного развлечься.

– Пожалуй, стоит пересмотреть свою позицию по поводу поцелуев простолюдинок, – сказал Тит.

– Приятно, что ты не скован предрассудками, – тихо ответила Иоланта.

Он снова смотрел на нее:

– Мне пора.

Она решилась:

– Ты выбрал место? Место в Горниле?

Где они смогут не только целоваться.

Он провел пальцем по спинке стула:

– Ты бывала в «Королеве Времен Года»?

– Нет.

В Горниле очень много сказок.

Тит не поднимал глаз:

– У нее есть летняя вилла.

Иола медленно подошла и положила руку на его черный кашемировый жилет, выглядывавший из-под форменного пиджака:

– Ты украшаешь для меня летнюю виллу?

Их взгляды встретились.

– Что, если и так?

– Просто помни, – улыбнулась она, – нигде никаких лепестков.

По лицу Тита пробежала тень смущения, но тут же исчезла.

– Я что, похож на того, кто будет где-то разбрасывать цветы?

– Да. – Иоланта улыбнулась еще шире. – Судя по твоему виду, ты можешь считать пару мешков розовых лепестков верхом романтичности.

Он притянул ее к себе для поцелуя на целых полсекунды:

– Ничего не обещаю.

И исчез, оставив ее одну, со все еще горящими губами.

* * *

На следующий день пополудни была первая тренировка по крикету.

Иоланта переоделась в форму и постучала в дверь Уинтервейла. Никто не ответил. Странно – ей казалось, что они собирались идти на тренировку вместе. А Уинтервейл к такому относился серьезно.

Она постучала еще раз:

– Уинтервейл! Ты там?

Раздался глухой звук, будто кто-то тяжело спрыгнул со стула. Она уже собиралась постучать еще, когда дверь раскрылась.

– Где принц? – нетерпеливо спросил Уинтервейл без предисловий.

– Ушел погулять. Я могу тебе чем-то помочь?

Губы еще договаривали слова, когда Иоланта увидела за его спиной незакрытую дверь платяного шкафа и поняла: вероятно, мать вызывает Уинтервейла домой. Обычно он добирался туда через портал в шкафу, но леди Уинтервейл перекрыла переход в июне, после того, как им без спросу воспользовалась Иоланта.

Ирония ситуации заключалась в том, что дальность скачков позволяла ей перенести друга к его дому в Лондоне. Но Иола не смела раскрыть ему свою тайну.

Уинтервейл запустил руку в волосы:

– Нет, мне нужен именно Тит.