Гибельный клинок

Каллигена прервали. Сервитор с разъемом на месте левой руки возник из мрака, заставив их обоих вздрогнуть, и тяжело затопал к ним по палубе. Его лысую голову украшала потускневшая татуировка штрафника. Кто бы ни был его органическим компонентом, при жизни это был настоящий гигант. Резкий машинный голос раздался из динамика в шее, губы оставались неподвижными; половина лица сервитора была занята имплантированным прицельным устройством, оставшийся человеческий глаз бессмысленно уставился в воздух над головами лейтенантов.

— Сообщите о цели вашего прибытия. Это запретная зона. Во время перелета в варпе доступ на транспортные палубы без специального разрешения запрещен.

— Я… у нас есть разрешение. Я доставляю капсулу с данными по приказу генерала Бена Ло Феркеригена, — сказал Каллиген.

Луч зеленого света вырвался из лицевого импланта киборга, нацелившись на капсулу в руке Каллигена.

— Код доступа подтвержден, — сервитор резко повернулся. — Следуйте за мной.

— Оставайся здесь. Мне нужно идти туда, — Каллиген указал на дверь между опорами платформ. — Передам это какому-нибудь техножрецу. Ты меня слышишь?

— Что? Да, да, извини.

Каллиген проследил за взглядом Банника, прикованным к массивному корпусу «Гибельного Клинка».

— О, да ты влюбился без памяти. Гордишься службой Императору, а?

Каллиген фыркнул, когда Банник не обратил внимания на его сарказм, и последовал за сервитором к двери, оставив Банника в одиночестве. Где-то далеко раздавался лязг металла в одной из мастерских баржи, кроме этого на транспортной палубе было тихо, если не считать вездесущего гудения двигателей корабля. За время долгого перелета Банник так привык к их постоянному гулу, что стал считать его неотъемлемой частью своей жизни.

Он подошел к «Гибельному Клинку». Его полк отрабатывал боевую подготовку на «Леман Руссах», готовясь к тому дню, когда они должны будут поддержать таких гигантов в бою, но сами сверхтяжелые танки были слишком ценны, чтобы подвергать их риску износа на учениях. Банник не мог представить, что могло бы причинить вред такой машине; танк был еще более впечатляющим, чем лейтенант представлял себе.

Крепления удерживали огромную машину на месте, гусеницы были на высоте нескольких сантиметров над платформой, сотни тонн пластали висели в воздухе, оплетенные толстыми кабелями. Пергаментные свитки гроздьями висели на корпусе, прикрепленные печатями из ярко-красного воска, на них были молитвы о безопасном перелете, написанные на высоком готике и двоичном коде — доказательство веры техноадептов, готовивших этих металлических чудовищ к войне.

Банник присел и вытянул голову, рассматривая корпус под спонсонами с кормы. Танк был крупнее, чем большинство жилых кают. Банник протянул руку. Корпус был липкий от краски, ломаные полосы красного и серо-голубого камуфляжа, который должен был маскировать танк в бурях Калидара, были нанесены совсем недавно. Имя машины «Марс Победоносный» было выгравировано на пластальной табличке на борту в носовой части.

Банник медленно выдохнул. Это была воистину машина героев! Он мог лишь мечтать о командовании таким танком. Эта честь была для тех танковых командиров, которые неоднократно проявили себя в бою. Лишь немногим предоставлялась возможность стать почетными лейтенантами и командовать сверхтяжелым танком. Командовать «Гибельным Клинком», одним из молотов Императора, с экипажем из девяти человек… Он покачал головой. Он недостоин этого, и никогда не будет достоин. Он сам виноват…

Возможно, это было лишь его воображение, но танк, казалось, слегка загудел, словно рыча во сне. Банник убрал руку.

— Эй!

Он поспешно вскочил на ноги.

— Ты что там ползаешь? Уже поклоняешься танку, как один из этих техноадептов? А я думал, что даже тебе на сегодня хватит молитв.

Каллиген подошел и хлопнул его по плечу.

— Пошли отсюда. Ты уже насладился своей экскурсией. Что бы ни было в тех приказах, там явно ничего хорошего. Тот технопровидец был не очень-то доволен. Я не собираюсь болтаться тут, если он решит ответить тем же. Последнее, чего я хочу — бегать туда-сюда по всей барже целый день. Пошли. Мне надо выпить… Нет, не выпить, а напиться. А идти обратно еще долго…

ВСТАВКА