Гибельный мир

— Я не понимаю, — призналась Аир наконец. — Зачем я тебе сдалась?

Легко оттолкнувшись рукой от земли, поросшей колючей, подсохшей на солнце травой, он сел.

— Все очень просто. У тебя есть чутье на магию, а такое свойство, да еще врожденное, встречается очень редко. И оно очень ценно для рейнджеров. Понимаешь, многие из тех ловушек, в которые попадают даже опытнейшие из нас, — магические, и самое главное, что это чувствуется с трудом. И тогда может помочь только человек с чутьем. Вроде тебя.

— С чего ты взял, что у меня чутье?

Он посмотрел хитро.

— А я заметил, как ты смотрела на мою фибулу. Она искрила, верно же?

— Искрила. Красиво так…

— Вот именно. Так вот, можешь теперь посмотреть и убедиться, что камень на фибуле матовый и совсем не искрит. — Он снял безделушку с плеча, подал ей, и только теперь Аир поняла, что он, оказывается, носит ее с собой постоянно, хотя плаща на нем нет, нет даже куртки, и фибула приколота прямо к рубашке.

Она взяла украшение и посмотрела на него. Фибула была серебряная, с чернением, и камень, вставленный в нее, оказался совсем некрасив, какой-то темно-серый, ноздреватый, даже, кажется, запыленный — ну булыжник и булыжник, на дороге подобрали. Понятное дело, не было на нем ни единой полированной грани, могущей поблескивать. Аир только пожала плечом.

— Так вот, — забрав у нее фибулу, продолжил Хельд, — ты видела магию. Это именно она поблескивала. Вот в чем дело.

— Но как ты понял, что я вижу?..

— Нетрудно догадаться. Пряжечка моя на вид, особенно если издалека, не так уж хороша, так что если человек на нее пристально, зачарованно, удивленно смотрит, он определенно увидел что-то необычное. Вот я и понял. И надо тебе сказать, что магии в моей игрушке мало, совсем чуток, а раз ты ее разглядела, да еще издалека… Это чутье, ничто иное.

— Ну, не знаю…

— Учти, я не отступлюсь. Ты мне нужна… Да что там мне, всей нашей компании, а стоит сюда наведаться какому-нибудь магу, он тебя сразу сгребет, без слов. Не добром, так силой, они, маги, люди могущественные, сильные, ничего не боятся. Неизвестно, что для тебя будет лучше. Конечно, признаюсь честно, я не столько о тебе думаю, сколько о себе и ребятах. Учти. У тебя будет равная доля, а доли бывают большие, в золоте… Пара-тройка путешествий, и ты сможешь себе дом в городе купить. Дом в городе! Ты подумай.

— Но мне нравится здесь… Да и, кроме того, родители меня не отпустят. Разве я могу против воли отца…

— Да? — уточнил Хельд. Глаза у него затуманились — он о чем-то напряженно думал. — Ладно. А если я куплю тебя в жены?

Она думала, что изумлена до крайности, но оказалось, что край еще далек.

— В жены?

— А что такого? Мне уже двадцать семь, пора подумать о свадьбе. Разве это будет не убедительно?

— Но ты же не хочешь… Ты же не жениться хочешь. И любовь…

— А разве браки заключаются ради любви? Брак — это дом, семья, дети… Словом, всегда есть какие-то практические соображения. У меня они несколько иные, чем у всех, но тоже практические. Так чем я хуже других?

— Но…

— У нас будет настоящий брак. Разумеется, со временем появятся и дом, и дети. Просто сначала мы будем жить походной жизнью. Вот и все. Через пару лет я планирую отойти от дел, а может, если теперь подвернется выгодный заказ, то и через год. Что скажешь?

Она покраснела.

— Я-то что. Если отец будет согласен…

— Я тебя спрашиваю, — настаивал Хельд. — Я тебе не противен?

Аир украдкой покосилась на него. Ровные черты лица, яркие синие глаза, прямой нос, ровная, короткая бородка… Красивый парень. Кроме того, рейнджер. Да и выйти замуж в пятнадцать лет… Ей будут завидовать.

— Ты мне нравишься, — честно ответила она. — Но я не знаю.

— Ну и ладно, — усмехнулся он. — Как говорят, стерпится — слюбится. Пойдем.

Тем же вечером он заговорил с отцом Аир. Разговор получился короткий — Хельд предложил ему золотой браслет и коня, Раун с веселым удивлением оглядел его, словно прикидывая, хватит ли жениха на подобный выкуп, потом посмотрел на дочь и кивнул головой. Поскольку жених должен был скоро покинуть деревню «по делам», как он пояснил, свадьбу договорились играть сразу же, на следующий день. Ироя только вздохнула, что не будет ни сговора, ни хоровода, ни девичника, ни обрядового «пивного застолья», выгнала Хельда из дома (считалось неприличным жениху и невесте до свадьбы спать в одном доме) и договорилась, чтоб его приютили соседи. Новоиспеченный жених не спорил.

Никого не интересовало, с чего это вдруг гостю приспичило жениться. Мало ли, какие у него резоны, зачем его допрашивать. Хоть он и не крестьянин из соседней деревни, и о его предках, дедах и отцах ничего неизвестно. Отец невесты был спокоен. Рейнджеры, охотники Пустошей — настоящие мужчины, всегда с достатком, а что «работа» у них опасная, так что с того? Наемники тоже мрут как мухи, однако женятся, заводят детей и оставляют женам наследство.