Гиблая Крипта (СИ)

Тем временем капли крови милорда Изаре упали на испещренные сигилами бурые плиты. Начертанные магом знаки вспыхнули багряным, чуть позже загорелась кроваво-красным и пентограмма на стене. Комната затряслась, будто в нее со всех сторон ударили тараны. По стенам и полу зазмеились ветвистые молнии трещин. С потолка посыпалась каменная крошка.

— Ты… — злобно зашипел Латериус, выпучив подернувшиеся ужасом глаза. — Ты выпустил на волю такие силы, что погубят не только тебя, но и всех тех, кого ты подрядился спасти.

Маг порывисто взмахнул рукой и в двух локтях от него раскрылся круглый зев портала. Видимо, раненый волшебник растерял достаточно много сил, поскольку по другую сторону врат виднелась не уютная комната, а всхолмленная сизая пустошь с черными лишенными листьев деревьями, торчащими из земли, будто лапы вырывающихся из могил покойников.

Не пытаясь подняться, адепт высших стихий шустро пополз к спасительному ходу. Но улизнуть у колдуна не вышло. Обильно пропитавшая его одежду кровь воспылала, аки горючая жидкость. Магистр Тирполисского университета зашелся диким криком, начав кататься по полу в тщетных рачениях сбить пламя.

У орка не находилось времени любоваться мучениями волшебника, ибо сверху падали уже довольно крупные валуны. Охотник поднял взор и сообразил, что потолок вот-вот обрушиться. В комнате не имелось выходов, посему выбирать путь Дроггу не пришлось. В два прыжка он очутился подле походивших на зеркало врат и, не думая о возможной опасности, нырнул в подрагивающий провал.

Покидая Гиблую Крипту, полукровка краем глаза заметил, как рухнула отмеченная пентограммой стена. Позади нее открылась длинная зала, в коей громоздились кучи странных вещей — по большей части сработанных для великанов доспехов и оружия. Посреди чертога сгрудился десяток граненых постаментов, на коих возлежали сияющие рубиновым, лиловым и антрацитовым предметы. Что именно представляли из себя оные артефакты, орк рассмотреть не успел.

Болдырь испытал легкое покалывание, словно его плотно завернули в покрывало из грубой шерсти. Но вскоре сие чувство улетучилось. Охотник понимал и видел, что стоит на устланной ковром седой травы земле, но не ощущал под ногами твердой поверхности.

Дрогг много раз слышал рассказы о том, что пребывать в астрале могут только матерые чародеи, простые же смертные непременно гибнут, очутившись в магической изнанке мира. Мысли полукровки странно притупились, он отстраненно, ровно во сне, отметил, что не может дышать. Воздух эфирного плана напоминал тягучую липкую субстанцию, коя медленно, будто густой безвкусный мед, заливалась в легкие.

Охотник разумел, что, ежели вскорости не покинет призрачной равнины, то останется здесь навеки. Однако страх, жажда жизни, гнев и иные обычно сопутствующие смертельной опасности чувства едва тлели в отдаленных глубинах заволоченного безразличием рассудка.

Смутно соображая, что ему делать, орк окинул потяжелевшим взором окрестное пространство. Насколько хватало взгляда, вдаль волнами убегали однообразные серые холмы. Неясно откуда лился слабый свет. По свинцовому небу плыли угольно-черные, словно дым от пожарища, облака. Невдалеке слева маячил абрис приплюснутого, аки клоп, насекомого величиной с добротный двухэтажный дом. Подробно рассмотреть исполинского гада мешала заткавшая воздух сизая хмарь.

В десятке локтей перед орком на земле чернела круглая воронка. На антрацитовой поверхности беспрерывно вздувались и лопались пузыри. Заполненная гагатовой, точно деготь, жидкостью лужа бурлила и клокотала, не производя при этом ни звука.

Некоторое время Дрогг безучастно пялился на бушующую горловину. Затем в сознание медленно, словно умирающая змея, вползла мысль, что сие жерло является дорогой с магического плана. Охотник даже не усомнился в правильности осенившей его догадки. Орк направился к мерцавшей тьмой дыре. Паче чаяния покрыть хотя бы фут расстояния оказалось неимоверно сложно. Ему почудилось, будто он пытается прорваться через туго набитую пуховыми одеялами комнату. Пространство астрала мнилось густым, но мягким и податливым, тем не менее, пробиваться сквозь него стоило чудовищных усилий.

Дрогг всецело перестал ощущать собственное тело. Он хотел сделать размашистый шаг, но у него получилось продвинуться всего на длину мизинца.

Охотник сцепил клыки, по крупицам собирая в кулак остатки воли. Полукровке удалось одолеть половину локтя. Хотя его мышцы не бугрились, а на теле не проступал пот, орк чувствовал небывалое напряжение. Упорно пробиваясь к заветному провалу, болдырь согнулся едва ли не пополам.

Осилив первый локоть пути, он бухнулся на колени. После еще нескольких пядей упорной борьбы, Дрогг уже ковылял на четвереньках.