Гиблое дело. Как раскрывают самые жестокие и запутанные преступления, если нет улик и свидетелей

– То, что эти профессора готовы к работе, очень хорошо, но они чертовски медлительны, на мой вкус. Сейчас нам нужно запирать плохих парней вдвое быстрее. Нельзя стоять на месте, пока какой-то эксперт в белом халате месяцы подряд жонглирует пробирками.

В те неспокойные послевоенные времена некоторые детективы переписывали показания преступников и подбрасывали ложные улики, чтобы добиться осуждения, вместо того чтобы ждать, пока судебные эксперты придут к определенным выводам.

И они не видели ничего плохого в фальсификации улик, потому что считали своим долгом осудить преступников, а для этого «все средства хороши».

Взгляды начальника выездной полицейской команды Скотленд-Ярда Томми Батлера – классический пример такого менталитета. Он практически всегда ненавидел криминалистов и считал, что они подрывают его собственное маниакальное стремление к справедливости. Тем не менее, по иронии судьбы дело, ставшее его самой большой претензией на славу – печально известное Великое ограбление поезда 1963 года, – раскрыли отчасти благодаря отпечаткам пальцев, найденным криминалистами на контейнере с солью на ферме, где банда пряталась после ограбления. Один офицер той эпохи недавно сказал мне:

– Томми Батлер чертовски ненавидел этих ученых парней. Помню, как однажды он попытался уговорить зануду-криминалиста помочь нанести отпечатки пальцев на предметы в банке, который ограбила известная банда профессионалов. Мы все знали, что в этом деле замешан один конкретный мошенник, поэтому не видели ничего плохого в подстраховке, чтобы его точно арестовали. А профессор судебной медицины взбесился из-за одного только предложения Томми. Но даже этот ученый тип не сообщил бы обо всем высшему руководству Скотленд-Ярда, потому что мы все придерживались золотого правила в те дни: никогда не иди против своих коллег, чем бы они ни занимались и кем бы ты сам ни был. И все же Томми Батлер и тот судмед больше никогда не разговаривали друг с другом.

Судмедэксперты регулярно уклонялись от подобных «расследований», предпочитая не делать ничего ненаучного. Но небольшое меньшинство поддавалось давлению со стороны детективов и предоставляло предполагаемые доказательства, достаточные для ареста подозреваемых. И все же нечестно играло лишь очень небольшое число экспертов. Большинство испытывали отвращение к попыткам полицейских использовать их ради избавления от своих врагов.

Отношения между полицией и судмедэкспертами оставались натянутыми по крайней мере до середины 1970-х годов.

Именно тогда правоохранительным органам стали доступны некоторые важные передовые разработки, включая метод обнаружения следов огнестрельного оружия с помощью сканирующего электронного микроскопа, а также сложные тесты, разработанные для исследования слюны, спермы, пота и других телесных жидкостей.

В то же время в США и Великобритании снова произошел резкий рост числа насильственных преступлений, особенно убийств. Преступные группировки променяли ограбления банков на торговлю наркотиками в огромных масштабах. Это занятие считалось гораздо менее опасным для профессиональных бандитов, чем ограбления и угоны фургонов, перевозящих ценности. Но при огромном потенциальном заработке убийства членов конкурирующих банд становились все более частым явлением.

Кроме того, появился новый пугающий тип преступника – серийный убийца, действующий хладнокровно и безнаказанно. Эти убийцы казались непоследовательными и почти никогда не имели прямой связи с жертвами. Из-за этого традиционные методы расследования оказались неэффективными. Судебно-медицинские доказательства, несомненно, стали решающим аспектом в раскрытии любого дела о серийном убийстве.

– Серийные убийцы в то время были похожи на злых преступных призраков, бродящих из города в город, захватывающих людей и безнаказанно убивающих их, – объяснил один отставной детектив отдела убийств Лос-Анджелеса. – Серийные убийцы хватали людей на улицах или преследовали их в течение нескольких дней, и даже камеры видеонаблюдения не снимали их. Без мобильных телефонов было невозможно доказать, что они вообще бывали в местах происшествий.

Перегруженные, недофинансированные полицейские органы в тот период оказались в затруднительном положении, не в состоянии справиться с таким большим количеством смертей и разрушениями, обрушившимися на них со всех сторон. В результате случайным серийным убийцам, казалось, было суждено остаться на улицах и избежать правосудия, а полиции оставалось преследовать лишь традиционных профессиональных преступников.