Гиблое место

— Словом, Фрэнк меня разочаровал. Самый обычный младенец. Тоска, да и только. Но два года спустя девчонка опять забеременела. Тут уж она меня ублажила так ублажила, не то что с Фрэнком. Она снова разрешилась мальчиком и назвала его Джеймс. Это были вторые, по ее выражению, «непорочные» роды. Ее ничуть не смущало, что младенец оказался таким же чудищем, как и она сама. Она посчитала его уродство знаком того, что он также обрел благодать пред Богом и ему не грозит гнусное плотское вожделение. Тогда-то я и догадался, что у нее котелок не в порядке.

«Глушить виски после почти что бессонной ночи — не дело. Как бы не окосеть, — думал Бобби. — Мне сейчас нужна ясная голова». Однако чутье нашептывало ему, что он может пить сколько влезет: спиртное все равно не подействует — по крайней мере в нынешних обстоятельствах. Отхлебнув еще, Бобби поинтересовался:

— Как прикажете вас понимать? Неужели этот битюг — тоже гермафродит?

— Нет, не гермафродит, а еще почище.

* * *

Золт открыл дверь.

— Чего тебе?

— Он сейчас здесь, в городе, — сказала Лилли. Глаза Золта сузились.

— Ты про Фрэнка?

— Да.

* * *

— Еще почище, — тупо повторил Бобби. Он поднялся с дивана и поставил стакан на стол.

Стакан был почти полон, но Бобби вдруг почувствовал, что тут и виски не поможет успокоиться.

Должно быть, Джулия тоже это поняла и отставила свой стакан в сторону.

— Джеймс — или Золт — родился не с двумя яичками, а с четырьмя, но без полового члена. В период внутриутробного развития яички у плода расположены в брюшной полости и лишь позднее опускаются в мошонку. Но у Золта опущение не произошло, да и не могло произойти: у него и мошонки-то не было. Кроме того, опущению препятствовал какой-то костный нарост. Поэтому все четыре яичка так и остались в брюшной полости. Однако никакого нарушения функций у них, по-видимому, не наблюдается, и они благополучно вырабатывают огромное количество тестостерона, который влияет на развитие мускулатуры. Этим отчасти объясняется его мощное сложение.

— Выходит, к половой жизни он не способен, — заключил Бобби.

— Судите сами: яички не опущены, полового органа нет. Сдается мне, что целомудреннее его в целом свете не найти.

Бобби уже ненавидел хохоток старика лютой ненавистью.

— Две пары половых желез! — ужаснулся он. — Это же сколько они выделяют тестостерона? Надо полагать, от него не только мускулатура развивается, а?

Фогарти кивнул.

— Выражаясь языком медицинских журналов, избыток тестостерона оказывает воздействие — иногда радикальное — на функции головного мозга и вызывает у больного повышенную агрессивность, вследствие чего он начинает представлять опасность для общества. Проще говоря, парня так и распирает от собственной сексуальной мощи, а дать ей выход он не в состоянии, поэтому избавляется от нее необычными способами, чаще всего — совершая зверские преступления. Такое чудовище, как этот тип, киношникам и во сне не снилось.

* * *

Сову Лилли отпустила, однако Ночнянка и Зита все еще повиновались ее воле. Несмотря на приближение грозы, кошки ни на шаг не отходили от дома Фогарти. Грома и молний они не боялись — Лилли отгоняла от них этот страх. Стоя у двери в комнату Золта, она слушала, как Фогарти рассказывает Дакотам об изъяне ее брата. Она давно знала про изъян — по словам матери, это знак того, что из всех четырех детей Золт отмечен особой милостью Божьей. Догадывалась Лилли и о связи между этим изъяном и лютым нравом Золта, из-за которого брат стал для нее таким желанным.

Вот и сейчас, глядя на него, она хотела погладить его крепкие руки, ощутить под пальцами литые мускулы — но все-таки удержалась.

— Фрэнк дома у Фогарти. Золт удивился:

— Мать говорила, Фогарти — орудие Божье. Это же он все четыре раза принимал непорочные роды. С чего бы он вдруг приютил Фрэнка? Ведь Фрэнк на стороне темных сил.

— И все-таки он у Фогарти. А с ним — какая-то парочка. Его зовут Бобби, а ее Джулия.

— Дакоты, — прошипел Золт.

— Он у Фогарти, Золт. Надо рассчитаться с ним за Саманту. Убей его и принеси сюда, а мы скормим его труп кошечкам. Он их ненавидел, так пусть теперь войдет в них и остается там на веки вечные. Небось не обрадуется.

* * *

Слушая доктора, вспыльчивая по натуре Джулия сидела как на иголках. За окном ярились молнии, негодующе грохотал гром, но Джулия крепилась и постоянно напоминала себе о необходимости держаться дипломатично. И все же она не выдержала:

— Следовательно, вы уже давно знаете, что Золт совершает зверские убийства, и даже не подумали предупредить людей об угрозе?

— С какой это радости?

— Вы что — не имеете представления об ответственности перед обществом?

— Красивое выражение, но смысла в нем ни на грош.

— Негодяй безжалостно уничтожил столько людей, и вы спокойно позволили ему…