Гиблое место

– Есть еще одно совпадение, – продолжал Ли. – В целом ряде случаев двери и окна домов, где жили жертвы, были заперты изнутри. Как убийца ухитрился проникнуть в дом, как выбрался из дома – непонятно. Не иначе вылезал через каминную трубу.

– Семьдесят восемь случаев. – Джулия поежилась. Ли бросил бумаги на стол.

– Может, и больше. Гораздо больше. Иногда этот тип старался замести следы и, чтобы полиция не обнаружила укусы, наносил все новые увечья. Бывало, даже сжигал тела. Так что семьдесят восемь случаев – это считая только те, когда полиции удавалось разгадать его хитрость. Вот я и говорю: семьдесят восемь случаев – наверняка лишь часть его преступлений, и то за последние девять лет.

– Отличная работа, Ли, – сказала Джулия. И Бобби похвалил сотрудника.

– Я еще не закончил, – возразил Ли. – Вот только закажу по телефону пиццу – и опять за дело.

– Да будет тебе. Ты уже десять часов работаешь не разгибаясь, – посочувствовал Бобби. – Отдохнул бы.

– Если бы ты, как я, верил, что время – категория субъективная, у тебя в запасе была бы целая вечность. Вот вернусь домой и представлю, что несколько часов – все равно что две недели, а завтра приду на работу как огурчик.

Хэл Яматака покачал головой и вздохнул.

– Да уж. Ли, что касается всякой восточной мистики на постном масле, тут тебе и карты в руки. Ли загадочно улыбнулся.

– Спасибо за комплимент.

***

Бобби и Джулия отправились домой укладывать вещи – завтра им предстоит поездка в Санта-Барбару. Ли вернулся к своим компьютерам, а Хэл остался в кабинете шефа, растянулся на диване, сбросил туфли, положил ноги на журнальный столик и снова раскрыл роман Макдональда "Последний оставшийся". Вчера в больнице он начал перечитывать его уже в третий раз. Если предсказание Бобби сбудется и Фрэнк пропал навсегда, то нынешний вечер пройдет без происшествий и Хэл сможет дочитать до середины.

Может, работа в агентстве приглянулась Хэлу вовсе не потому, что она сулит захватывающие приключения. Может, дело не в том, что ремесло садовника для него чересчур банально, а тут у него имеется хоть и хилый, но все-таки шанс стать героем. Скорее всего он пренебрег наследственной профессией до другой причине: разве смог бы он стричь газоны и кустарники, сажать цветы и в то же время наслаждаться детективным романом?

***

Дерек сидел в кресле. Он навел пульт на телевизор, и в телевизоре засветилась картинка.

– Хочешь смотреть новости?

– Нет, – сказал Томас. Он лежал на кровати, подперевшись подушками, и смотрел, как за окном чернеет ночь.

– И хорошо. Я тоже не хочу. – Дерек нажал кнопку на пульте. Картинка поменялась. – А викторину смотреть хочешь?

– Нет. – Томас хотел не смотреть, а следить за Бедой.

– И хорошо. – Дерек снова нажал кнопку. Новая картинка. – А хочешь смотреть, как дядьки кривляются, чтобы было смешно?

– Нет.

– А что хочешь смотреть?

– Все равно. Выбирай сам.

– Сам?

– Выбирай сам, – повторил Томас.

– Вот красота, – обрадовался Дерек, и на экране замелькали картинки. Наконец он выбрал одну: кино про космонавтов. Космонавты в космонавтских костюмах бродят по страшной планете. Дерек блаженно вздохнул.

– Это хорошее. Какие у них шапки здоровские.

– Шлемы, – поправил Томас.

– Я тоже такой хочу.

Пускаясь в черную ночь на поиски Беды, Томас на этот раз представил себе не мысленную ниточку, а лучевое ружье, которое стреляет невидимыми лучами. Ух и отлично стреляет! Бах – и Томас возле Беды. А волны от нее сегодня сильные-пресильные. Томас перепугался, нажал кнопку на ружье и вернулся в самого себя, который лежал на кровати.

– У них в шапках телефоны, – догадался Дерек. – Наверно, космонавтам нарочно дают по шапке, чтобы в них говорить.

А космонавты в телевизоре забрались в совсем уж кошмарное место. Вечно они лезут туда, где жутко. А там их всегда поджидают злючие-страшущие ужасы. Сколько раз уже нарывались и все равно лезут.

Томас отвел взгляд от телевизора.

Посмотрел в окно.

В темноту.

Бобби боится за Джулию. Он чего-то такое знает. А Томас чего-то такого не знает. Ну, раз Бобби боится за Джулию, тогда Томас должен ничего не бояться и Действовать С Умом.

А следить за Бедой лучевым ружьем намного удобнее. И добираться до нее быстрее, и удирать. Значит, можно чаще к ней подкрадываться, и не страшно, что она ухватит, как мысленную ниточку, и проберется следом за тобой в интернат. Луч из ружья попробуй ухвати. Уж на что Беда прыткая, хитрая, злая – все равно не ухватит.

Томас вновь мысленно нажал кнопку на лучевом ружье – и опять к Беде. Чувствует – злится Беда, никогда еще так не злилась. Только и думает что про кровь. Томаса от ее мыслей чуть не стошнило. Он даже хотел вернуться в интернат. Беда-то поняла, что он рядом, а это нехорошо, что она поняла. Но Томас все-таки задержался па чуть-чуть: нет ли среди этих мыслей про кровь другой мысли – про Джулию? Тогда он сразу протелевизит Бобби, чтобы он был настороже. Нет, про Джулию ничего. И Томас лучиком помчался обратно в интернат.

– Где достать такую шапку? – не унимался Дерек.

– Шлем.

– Ух ты, в ней и лампочка есть. Видишь? Томас привстал на кровати.